Моя бесценная награда

Пришлось подкидывать чудовищу кусочки украдкой. Осмотрюсь, все ли уткнулись в свои тарелки, и суну руку с лакомством под стол. А наглое животное не только схомячет поданный кусок, но и пальцы мне вылижет.

На пару мы опустошили почти все подносы с закусками: Чуду отдавала мясо, а сама налегала на овощи и выпечку. Не то чтобы я придерживалась вегетарианства, но так вышло, что в детстве начиталась сказок Бианки, после которых уже не могла воспринимать животных в качестве пищи. Вернее, не воспринимал мой желудок, тут же выбрасывая случайно попавшие в него рыбу и мясо. Пришлось прекратить его насиловать.

Я забросила в рот хрустящий снек и чуть не подавилась, наткнувшись взглядом на выпученные водянистые глаза. На углу стола возле правой руки Аи сидела полупрозрачная лягушка размером с кошку. Она таращилась, следя за каждым моим движением. Наивные глазищи и крупная голова на крошечном тельце создавали впечатление, что это детеныш. Разве можно ребенка обделить?

– Тебе тоже дать? – спросила я одними губами, чтобы не спугнуть.

Ответ не получила, поэтому сунула снек под нос – ну или что у нее там между глазами – странной зверушке. Та отшатнулась от предложенного кусочка и, не рассчитав, свалилась на ковер.

– Ты кого там подкармливаешь? – рассмеялся Данейл, глядя на мою зависшую в воздухе руку со снеком.

– Лягушонка. – Я указала на ковер, но почему-то все смотрели куда угодно, но только не туда, где распластался малыш. Новый прикол? Притворяются, будто не видят?

Я потянулась к прозрачному лягушонку, но из-под стола вынырнула черная мохнатая лапа, сгребла растерявшегося малыша и утянула к себе. Послышалось довольное чавканье чудовища.

Я застыла от ужаса. Хотелось перевернуть стол, достать жуткую зверину и… не знаю, что бы я сделала с гадким леслом, если бы не оцепенение.

– Желя, ты кого там потеряла?

– Так лягушонка же, – еле вытолкнула я из помертвевших губ. – Он сидел прямо здесь, но упал со стола, а это чудо… – Часть слова я не договорила, не желая обижать народ, трепетно относящийся к зверю. – Сожрал он его, вот что! – чуть не разревелась я.

– Не было лягушонка, Желя, тебе примерещилось, – участливо заверил меня Данейл. – Видимо, от перенапряжения… Не просто дался переход в другой мир…

– Че-го? – протянула я.

– Не было никого, – подтвердили мужчины. Серьезные, и ни грамма смешинки в искренних глазах. Разыгрывают или нет?

Словно в насмешку Чудо хрюкнул из-под стола. Наверное, бедный лягушонок обжоре поперек горла встал.

– Вот здесь, такой большеротый сидел, – пролепетала я в полной растерянности и руками, наконец, ожившими, обвела примерную форму зверушки.

– Нет. Мы бы видели.

– Показалось.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Сидел, просто мы не видели, – неожиданно вступилась Ая.

– Да ладно! – не поверили мужчины.

– Это Хами. С большой головой, глазами навыкате и ртом, разрезающим полмордочки.

– Точно такой! – подтвердила я, уставившись на подругу. – Ты тоже его видела?

– Откуда ты знаешь, как он выглядит? – одновременно со мной спросил Оулт. – Он тебе показывался?

– Нет, не показывался. Несмотря на то, что мы вроде подружились, хамели до сих пор не доверяет никому, и мне в том числе. А видела я его во сне, ну тогда, когда с силой перестаралась и валялась без сознания, – смущенно пояснила Ая. – В тот раз я видела вас всех, поэтому с Хами тоже ошибки быть не может.

– Выходит, дар Жели видеть невидимое? – взволнованно спросил Данейл?

– Не исключено. – Ая с улыбкой посмотрела на меня и дернула бровью, намекая на наш разговор о способностях, мол, и твой дар, наконец, проявился.

Заметив, что все взгляды сошлись на мне, я пожала плечами. Откуда мне знать, я второй день на их Хое.

– Нужно будет сообщить работникам пункта приема находок, – подал голос Данейл.

– Доедаем и едем, – скомандовал Раин.

– А Хами? – спросила я, до сих пор не придя в себя из-за гибели зверушки, можно сказать, буквально у меня на глазах. – Вашего приятеля съело чудовище, и вы вот так спокойно…

– Съело?

– Чудовище?

– А! Чудо, наверное? – и ни капли сострадания.

– То есть леслу можно? – не выдержала я.

Мужчины ничего не ответили, а встали и, схватив стол с разных сторон, приподняли его.

На ковре лежал Чудо, обхватив обеими лапами прозрачного «лягушонка». У обоих нарисовались жутко довольные моськи.

– Судя по тому, как разгладились смурные морщинки на твоем лице, хамели живой и здоровый! – усмехнулся Раин.

– Ты! – разозлилась я и наставила палец на Хами. – Как ты мог здесь развлекаться, пока я переживала, что тебя съели?

Мордочка «лягушонка» виновато скуксилась.

– Заигрались, – пискнул он. – Прости.

Я раздраженно выдохнула воздух.

– Хамели хорошие, – сообщил мне малыш. – И леслы хорошие.

– Ага, одни Жельки плохие, над ними можно издеваться, – буркнула я, готовая растечься лужицей от облегчения.

– Нет, Желька тоже хорошая. И… те-о-о-оплая, – блаженно улыбаясь во весь свой большущий и беззубый рот, протянул малыш.

Я фыркнула, но, понятное дело, обижаться перестала. Какой спрос с ребенка?