Моя биография

Прожекторы Клига появились примерно в 1915 году, но студия «Кистоун» ими не пользовалась, потому что они мерцали, не давали такой яркости, как солнце, и к тому же их установка отнимала много времени. А кистоуновская комедия очень редко снималась дольше недели. Как-то я сделал картину «Двадцать минут любви» за один день, и она шла под неумолкаемый смех публики. «Тесто и динамит» — фильм, пользовавшийся огромным успехом, отнял девять дней и обошелся в тысячу восемьсот долларов. За то, что я превысил предел расходов на целые восемьсот долларов, меня лишили премии в двадцать пять долларов. Единственное спасение для фирмы, как объяснил мне Сеннет, было в том, чтобы пустить комедию как двухчастевку, что они и сделали, получив на ней в первый год больше ста тридцати тысяч долларов чистой прибыли.

Я уже снял несколько фильмов, пользовавшихся большим успехом, среди них были «Двадцать минут любви», «Тесто и динамит», «Веселящий газ» и «Реквизитор». В это же время мы с Мэйбл и Мэри Дресслер [42] снялись в ведущих ролях в одном полнометражном фильме. Работать с Мэри было очень приятно, но фильм, по-моему, получился неудачным, и я с радостью вернулся к своей режиссерской работе.

Я порекомендовал Сеннету Сиднея, а так как к тому времени фамилия Чаплин стала уже достаточно известной, Сеннет был рад взять на студию еще одного члена нашей семьи. Сеннет подписал с ним контракт на год с жалованьем в двести долларов в неделю, что было на двадцать пять долларов больше того, что получал я. Только что приехав из Англии, Сидней с женой явились прямо в студию, как раз тогда, когда я уезжал на натурные съемки. Но вечером мы обедали вместе, и я стал расспрашивать брата, как идут мои фильмы в Англии.

Еще до того как мое имя приобрело известность, рассказывал Сидней, многие артисты мюзик-холла с восторгом описывали ему нового американского киноактера. Сам он еще не видел ни одной моей комедии и зашел в контору проката, чтобы узнать, когда они будут выпущены на экран. Едва Сидней назвал себя, его тут же пригласили в просмотровый зал и показали три моих фильма. Он сидел в зале один и смеялся до упаду.

— То-то ты, наверно, поразился? — спросил я его.

Но Сидней удивления не выказал.

— А я всегда был уверен в твоем успехе, — объяснил он убежденно.

Мак Сеннет, как член лос-анжелосского клуба «Атлетик», имел право давать временный членский билет кому-нибудь из своих друзей. Он дал его мне. В этом аристократическом клубе собирались все холостяки и деловые люди Лос-Анжелоса. На первом этаже были расположены ресторан, коктейль-холл и гостиные, в которых по вечерам появлялись дамы.

Я занимал на верхнем этаже большую угловую комнату с роялем и небольшой библиотекой, рядом с номером Мозеса Хембергера, владельца самого крупного в городе универсального магазина. В те дни жизнь в клубе была поразительно дешевой. Я платил за свою комнату всего двенадцать долларов в неделю, и это давало мне еще право бесплатно пользоваться спортивными площадками, плавательным бассейном и превосходным обслуживанием. В общем, я мог вести роскошную жизнь на семьдесят пять долларов в неделю, включая сюда даже расходы на выпивку, когда была моя очередь угощать всю компанию.

В клубе царили приятельские отношения между всеми, их даже первая мировая война не могла нарушить. Все тогда были уверены, что она закончится в течение полугода, не больше. Предсказание же лорда Китченера, утверждавшего, что она продлится не меньше четырех лет, казалось абсурдным. Многие даже радовались объявлению войны, надеясь, что теперь-то уж мы как следует проучим немцев. В исходе войны никто не сомневался — разумеется, англичане и французы в полгода прикончат немцев. Военные действия еще не развернулись во всю мощь, к тому же Калифорния была очень удалена от них.

Примерно в это время Сеннет завел разговор о возобновлении моего контракта и пожелал узнать мои условия. Я отдавал себе отчет в своей популярности, но это не мешало мне сознавать всю эфемерность нашей славы — я понимал, что если и дальше я буду работать в таком же темпе, то через год выдохнусь. Поэтому я решил ковать железо, пока горячо.

— Тысячу долларов в неделю! — сказал я спокойно.

Сеннет пришел в ужас.

— Да я сам столько не зарабатываю.

— Знаю, — ответил я. — Но ведь публика становится в очередь у кассы, когда видит на афишах мое имя, а не ваше.

— Возможно, — согласился Сеннет, — но без нас вы пропадете.

И тут же предостерег меня.

— Вспомните, что случилось с Фордом Стерлингом.

Это была правда. С тех пор как Стерлинг покинул студию «Кистоун», дела у него шли неважно. Однако я ответил Сеннету:

— А мне, для того чтобы сделать комедию, нужен только парк, полицейский и хорошенькая девушка.

И действительно, я снял несколько своих наиболее удачных фильмов с помощью этого, более чем скромного ассортимента.

Сеннет послал телеграмму своим компаньонам Кесселу и Баумену, сообщив им мои требования, и просил совета по поводу возобновления контракта. Несколько времени спустя Сеннет пришел ко мне со следующим предложением: