Читаем Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая (СИ) полностью

  В 1913 году в Петербурге - по личной просьбе императора Николая II (как теперь это можно с уверенностью предположить), решившего дать бой иудеям, - была выпущена брошюра "Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их", изданная ещё в 1844 году и переизданная в 1913-м, накануне процесса Бейлиса. Автором её был всё тот же неутомимый Владимир Иванович Даль, честный и предельно-мужественный человек, работавший в 1840-е годы чиновником особых поручений при министре Внутренних дел Л.А.Перовском. Тогда-то он и собрал секретный материал в архивах ведомства и не побоялся опубликовать его под своим именем... {1}



  "Брошюра Даля была напечатана по распоряжению министра всего в 10 экземплярах, но собирателю редких книг Остроглазову всё-таки удалось её раздобыть. И позднее она была перепечатана П.И.Бартеневым, издателем "Русского архива". Разумеется, иудеи пытались не допустить её издания и распространения. Подобным образом, например, "Книга кагала", составленная Яковом Брафманом и напечатанная в Вильне в 1869 году, была разом скуплена в Одессе одним богатым евреем, чтобы прекратить обращение её в публике..." /В.И.Большаков "По закону исторического возмездия"/...



  Сия брошюра, к слову, переиздавалась и в 1990-е годы типографией Троице-Сергиевой Лавры: её, при желании, можно было свободно купить на книжных развалах Москвы и ознакомиться......





  Помимо прочего, сугубо научного, Даль был ещё и неутомимым общественником-энтузиастом, ярым пропагандистом своих идей об уникальности и самобытности России и населяющих её народов. Так, он являлся одним из учредителей Русского Географического общества; был членом Общества истории и древностей Российских, членом (с 1868 года - почётным) Общества любителей Российской словесности.



  Велик был суммарный вклад в науку и культуру нашей страны этого неутомимого и незаурядного человека. Велики были и награды, ниспосланные ему правительством. В.И.Даль был действительным статским советником с 1859 года - генералом то есть. В 1863 году за первые выпуски Толкового словаря он получил Константиновскую медаль от Географического общества, в 1868 году был избран в почётные члены императорской Академии наук по историко-филологическому отделению, а по выходе в свет всего словаря был удостоен ещё и высшей научной награды - Ломоносовской премии (1869)...





  - С одной стороны, Максим, - в заключение каждой беседы всегда говорил-напутствовал Панфёров затаившего дыхание ученика, - вроде бы и нет ничего плохого в том, что немцы были творцами русской этнографии: национальность здесь не важна, как в случае с Далем, допустим, а важен сам результат их работы. Плохо было другое. Братья Гумбольдты, Александр и Вильгельм, и братья Гримм, Яков и Вильгельм, до этого создали этнографию Германии с опорой на национальные корни исключительно, не на Античность, и не на святой Рим. И честь им и хвала за это - убеждённым и пламенным немецким патриотам... А вот этнографию России они, не задумываясь и не сомневаясь ни сколько, выводили уже из своей собственной - как производную от германской, краеугольной будто бы и первосортной, маточной. Отсюда - и узаконенная "вторичность" нашей русской культуры, традиций, религии и языка, скопированных якобы с европейских "древних" первоисточников... Этим духом проникнуты работы всех перечисленных деятелей-пруссаков: Гумбольдта и Гакстгаузена, Кёппена и Паули. Один датчанин-Даль только этого избежал - мании величия и менторского духа по отношению к славянам-русичам. Но он скорее был исключением из правил...



  - И что совсем уж дико и удивительно, повторю, но и советских историков и этнографов по какой-то совсем уж непонятной причине партийные бонзы заставили в рамках всё той же норманнской теории копошиться - даже и их, счастливых хозяев своей страны, освободившихся от Романовского политического и духовного гнёта будто бы. Кто же выходит за рамки дозволенного и пытается правду русским людям сказать, открыть им глаза на собственное героическое и великое прошлое, - того безжалостно третируют, высмеивают и изгоняют с кафедр и университетов, навсегда вышвыривают из профессии тайные и явные кукловоды, которым несть числа. После чего их направляют работать учителями в Тмутаракань, где такие отчуги и смельчаки быстро спиваются и загибаются. Помни, мой молодой друг, об этом...





  9





Перейти на страницу:

Похожие книги

Последнее отступление
Последнее отступление

Волны революции докатились до глухого сибирского села, взломали уклад «семейщины» — поселенцев-староверов, расшатали власть пастырей духовных. Но трудно врастает в жизнь новое. Уставщики и кулаки в селе, богатые буряты-скотоводы в улусе, меньшевики, эсеры, анархисты в городе плетут нити заговора, собирают враждебные Советам силы. Назревает гроза.Захар Кравцов, один из главных героев романа, сторонится «советчиков», линия жизни у него такая: «царей с трона пусть сковыривают политики, а мужик пусть землю пашет и не оглядывается, кто власть за себя забрал. Мужику все равно».Иначе думает его сын Артемка. Попав в самую гущу событий, он становится бойцом революции, закаленным в схватках с врагами. Революция временно отступает, гибнут многие ее храбрые и стойкие защитники. Но белогвардейцы не чувствуют себя победителями, ни штыком, ни плетью не утвердить им свою власть, когда люди поняли вкус свободы, когда даже такие, как Захар Кравцов, протягивают руки к оружию.

Исай Калистратович Калашников

Проза / Историческая проза / Роман, повесть / Роман