Моя боль = моя любовь (СИ)

— Изначально ему пришло два приглашения, — начал я раскладывать по полочкам, — от того клуба, который хотел тебе карьеру сломать, и из того, в который мы с тобой идём. Но после драки первый клуб отказал, чтобы не усугублять положение. А наш, забрал Оршанского из «Витака». Больше свободных мест не осталось. И он хотел получить твоё, требуя у меня в качестве благодарности за спасение твоей задницы от нападок голубизны, контракт на твоё место. Я послал его лесом и сказал, что только свиньи могут так говорить. Что если бы он на самом деле отвечал за свои поступки, то поговорил бы с тренером, а не пытался меня шантажировать. Мы первый раз посрались капитально. А потом начались жёсткие подколки, домогательства до Иры, постоянные драки и угрозы с его стороны. Честное слово, я понятия не имею, как ещё его может переклинить и что он выкинет в следующий раз. Так что возможно, пока только возможно, причина твоей ссоры с Розой, заключается в Егоре и его желание досадить мне из-за отказа отдать ему твой контракт и пропихнуть тем самым в команду.

— Но зачем ему моё место, он не будет играть в защите, — покачал головой Кирилл. — Это тупо с его стороны. Есть другие клубы, и в открытый набор он бы прошёл в две трети. Пусть не в самые топовые, но и начать можно с чего попроще. Ему же самому будет лучше. Сразу сможет выйти на лёд. А у нас в контракте прописано, что первый сезон мы пропустим и он уйдёт на тренировки и сборы.

— Я это прекрасно понимаю, ты это осознаёшь, а ему, что об стенку горох, — покачал головой и вздохнул. — Потому мой тебе совет, не ждать, а пойти и поговорить с Розой, пока дела не стали ещё хуже. Ибо пока, у нас всё ещё есть шанс реабилитировать тебя в её глазах.

— Если эта скотина в самом деле чего-то наплела ей, то пусть готовит рожу, отделаю так, что его мать родная не узнает и всей команде расскажу как есть, — Кирилл резко поднялся на ноги. — Я не ты, милосердием и состраданием не заморачиваюсь. Каждый должен отвечать за свои поступки. Попроси он по-человечески и нашли бы ему команду. А вот так с шантажом и наездами, пусть катится куда подальше.

— Не трогай ты этого больного на голову, — покачал головой и забрал свой телефон, — меньше возни будет. Тебе и так ещё год с пацанами играть. А мы через два месяца уже сваливаем. Не стоит портить из-за этого придурка свою жизнь.

— Это мы уже будем смотреть после того, как я поговорю с Розой, и она мне расскажет о том, что между ними произошло, — продолжал настаивать Кирилл.

— Только пообещай, прежде чем бить ему рожу, ты поговоришь со мной, и мы вместе решим, как поступить дальше, — упёрся я в него требовательным взглядом.

— Ладно, чёрт с тобой, поговорю, — махнул рукой дружбан.

— Чеши давай, твоя зазноба сейчас на тренировке, будет там до восьми, Ира ответила, — показал я ему экран телефон.

— Спасибо, бро, я полетел, — и воодушевлённый Кирилл поскакал навстречу своим амурным делам.

Я же остался сидеть за столиком и перебирал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Егор в самом деле перешёл черту, и с ним надо было что-то делать. Просто втягивать девочек в эти проблемы не хотелось, а он буквально вынуждал меня прибегать к самым нечестным методам, на которые я только был способен. В самом крайнем случае придётся рассказать всё отчиму, чтобы двери хоккейного мира на веки вечные для него закрылись. Таким моральным уродам не место на льду, а ведь прикидывался таким хорошим и здравомыслящим. Не зря же говорят, что в тихом омуте, самые чокнутые черти водятся! Он, похоже, из этой сказочки.

Глава 15 Сердца стук

Алексей

Я быстро выбежал из тренажёрного зала и направился на лёд. Я спустился в середину зрительного сектора, сел на крайнее кресло и стал наблюдать за тренировкой Ирины, которая сейчас делала произвольную раскатку просто для того, чтобы разогреть мышцы. На льду каталась ещё парочка фигуристов, и при сближении они иногда переговаривались, но настолько тихо, что мой слух не улавливал того, о чём же там шла беседа. Я знал, что Ирина иногда общалась с парнем. Фигуриста все ласково звали Владюшей и он со своей партнёршей был гордостью нашей школы в парном фигурном катании и подавал огромные надежды на то, что подвинет титулованную элиту с её пьедестала. Паре было всего по двенадцать, и они вызывали дикое умиление в своих потугах прыгнуть выше головы, чем и привлекали внимание всей арены.