Моя бульварная жизнь

Кстати, о предательстве. Худо ли бедно, но все мои сотрудники после окончательного, уже второго закрытия газеты «Успех» устроились с работой. Кроме Жилина. Верткий Костылин как-то не подумал о своем закадычном дружке, когда торговался с Хозяином, продавая «Декамерон», а заодно и нас всех скопом. На Вовку было страшно смотреть. Он даже говорить не мог — от обиды ему сводило скулы, и он только мычал. И вот тогда-то я первый раз подумала: ну, Вовка это Вовка, со мной ничего подобного произойти не может. А уже ВСЕ ПРОИЗОШЛО. Только я этого тогда не понимала. И под традиционное, но такое приятное уху подпевание Хозяина «гений вы наш!», я с улыбкой юродивого на лице снова переместилась в стены «Вич-инфо».

Мои «гвозди»

Но сначала, прежде чем покинуть наш уютный, хоть и тесный дом на Поликарпова, я вспомнила всех тех, кто сделал славу и тираж новой газете «Декамерон». Многие из них приезжали сюда и сидели на этих стульях, другие даже выпивали с сотрудниками немного леминого коньяка, а некоторые оставались нашими друзьями на долгое время и с удовольствием приезжали на редакционные тусовки и вечеринки. Почему эти артисты, звезды, между прочим, первой величины соглашались на интервью никому не известной со скользким содержанием газеты «Декамерон»? Трудно сказать. Помню, что Марка Григорьевича Розовского порекомендовала мне директор поп-группы «Доктор Ватсон». Она когда-то работала в театре «У Никитских ворот» и каким-то дивным образом легко уговорила маститого режиссера на интервью. Чтобы не приводить светил нашей культуры в обшарпанные кабинеты офиса, мы нашли небольшое кафе на Соколе. Его владельцы с удовольствием принимали наших гостей — их угощали совершенно бесплатно, а они фотографировались на память. Их изображения потом появлялись на стене обеденного зала под заголовком «Наши постоянные посетители». И все были довольны — артисты за угощение, журналист — за интервью, владельцы кафе — за рекламу, а фотокор Серега — за дармовое пиво в любых количествах. Естественно, под каждым интервью мы публиковали рекламу нашего любимого кафе.

Марк Григорьевич — человек с потрясающим чувством юмора. Жаль, что не все его спектакли одухотворены этим качеством. Он долго рассказывал о своей жизни, с удовольствием вспоминал родителей и свое детство, особенно — стиляжное прошлое, а потом вдруг спохватился: «А зачем я вам все это рассказываю?» Я начала убеждать его, что личная жизнь известного человека так же интересна зрителям, как и творческая. Тем более, у Розовского совсем молодая жена и только что родился сын Сенька.

Идея фикс у меня было сделать интервью с секс-символом 90-х годов Андреем Соколовым, которого мы между собой называли «Маленький Вер» — за его первую звездную роль в нашумевшем фильме «Маленькая Вера» Василия Пичула. Удивительно, но Соколов согласился. Моя творческая мысль заработала дальше — а не снять ли нам его на обложку? Соколов удивил еще раз — он был готов, но при этом поставил условие: никаких женщин рядом. Только он один. Но мужчина на обложке женского журнала — это скучно, даже если этот мужчина Маленький Вер. И тогда я пошла на хитрость. Уговорила его поехать в Пушкинский музей в выходной день и сфотографироваться рядом с мраморной копией Венеры Милосской. Как я уговаривала музейных работников — отдельная песня. Но Соколова любили, у него, действительно, была заоблачная популярность. Когда он рано утром подкатил к Пушкинскому музею на своем джипе, диковинной еще тогда в Москве машине, посмотреть на него высыпали даже ночные электрики и сторожа, специально ради такого случая задержавшиеся на работе.

Соколов очень долго лепил из себя перед журналистами образ неженатого скучающего мужчины. Артисты всегда играют роль. Так вживаются в профессию, что выйти из нее не могут и в жизни. Но там, в таинственном полумраке пустынного музея, мы разговаривали шепотом, чтобы эхо не неслось по залам и экспозициям, «не для печати». Пока фотокор Серега ставил свет и искал композицию, мы сидели в ногах Венеры Милосской.

— Неужели ты вправду думаешь, что я до сорока лет прожил холостяком? — удивился на один из моих вопросов Андрей. И вздохнул: — Да все у меня есть. И семья, и дети. Только зрительницы больше любят неженатых кумиров. Понимаешь?

Я, конечно, понимала. Но думала о другом: как же они, бедные артисты, не уверены в своем таланте, в своей популярности, если ее надо все время подогревать не ролями, не фильмами и спектаклями, а всякими враками?

В этом смысле мне было гораздо интереснее с артистами старшего поколения. Эти уже были не просто любимцами публиками, а легендами, эпохой, и им уже не нужна была дешевая популярность. Милые откровения и даже интимные подробности личной жизни уже не могли подпортить ни их авторитета, ни их славы.