Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача

- Держись, - ободряюще шепнула Катя. - Все будет хорошо.

И тут очнулась Мила.

- Мама! - испуганно разнеслось по залу.

Пугать ее мне совсем не хотелось, и я попыталась приподняться. Но вмешалась Марина.

Осознав, что хлопать по щекам ее никто не собирается, она решила привлечь внимание иным образом и схватила Милу за руку, не позволив добежать до меня.

- Стоять! - приказала со злостью. - Никакая она тебе не мать. Я твоя настоящая мать!

И меня охватила жуткая ярость.

Как посмела эта женщина заявить подобное?! Я растила Милу, переживала, что не могу кормить ее грудью, ночами не спала, пытаясь впихнуть в нее ещё капельку специально адаптированной смеси, волновалась, что она почти не растет и выглядит значительно младше сверстников... А Марина ничего для нее не делала! Конечно, она могла ухаживать за Наиной, но я сильно сомневалась, что она вообще к ней прикасалась. Скорее, сбагрила новорожденного младенца свекрови - и со спокойной совестью ускакала по своим делам, более не интересуясь судьбой дочери. А у девочки из-за её безразличия возникли проблемы с речью. Притом настолько запущенные, что их не смогла исправить даже родная мать...

И вот, только я собралась всё это высказать, как сверху, явно обращаясь ко мне, неуверенно произнесли:

- Ма-ма?

Вздрогнув, я повернула голову на незнакомый голос - и увидела Наину, тихонько подкравшуюся с противоположной стороны. Вяло ей улыбнулась - и потеряла сознание, не сумев совладать с новым приступом боли...

10

В себя я приходила тяжело. Кричала, кого-то звала, вроде даже маму, плакала, просила всех оставить меня в покое... Что происходило вокруг — не замечала. Кажется, со мной что-то делали, говорили мне расслабиться, успокаивали, держали меня за руку, гладили по волосам. Но это не помогало. Зато когда боль ушла, мне стало так хорошо, что я заснула. А проснулась уже в больнице. В отдельной палате. Впрочем, находилась я в ней не одна — в кресле напротив моей кровати обнаружилась Катя, увлечённо печатающая что-то в ноутбуке.

— О чём пишешь? — поинтересовалась хрипло.

Будто и не было между нами никакой размолвки.

— О суде, разумеется! — в том же стиле откликнулась Катька. — Это же такая сенсация!..

— А разрешения у Сергея Михайловича на публикацию ты спросила? Вряд ли он будет этому рад.

— Будет-будет. Он сам меня попросил. Чтобы я обрисовала ситуацию в нужном формате, раз уж вообще взялась о нём писать... Хотя в первый момент, когда он ко мне обратился, я нехило струхнула. Но он оказался очень даже ничего. Особенно для политика. Понимающий и справедливый. Быстро во всём разобрался, Вадима уволил, а вместо него взял Лёньку, представляешь? Вадим попытался выкрутиться, оправдаться, но твой Дегтярёв и слушать его не стал. Просто пригрозил лишить вообще всего, а не только работы с профессией — и Вадик сразу заткнулся. Огонь мужик! Мне даже завидно стало.

— Нечему тут завидовать, — печально вздохнула я. — Вот если бы он сделал это раньше...

— Ой, точно! — спохватилась Катя, встав и отложив ноутбук. — Он же сказал позвать его, когда ты очнёшься.

— Он здесь?!

— Со вчерашнего дня. Приехал за скорой в больницу, всё организовал — а то тебя брать по экстренной помощи не хотели — и потом полночи от тебя не отходил. Совсем капельку подремал, благо я на подхвате была, утром ненадолго по делам отлучился — и снова к тебе. Он буквально полчаса, как сбежал. Видать, случилось что. Или проблемы на работе возникли. А мне наказал за тобой следить и сообщить ему, когда ты будешь в состоянии общаться. Короче, я мигом. Разыщу его и вернусь. Никуда не уходи!

Последняя фраза Катьки вызвала у меня нервный смех. Потому что я физически не могла куда-то уйти. Мне и до туалета добраться сил бы вряд ли хватило. По ощущениям меня словно каток переехал... Но спорить было бессмысленно. Вдобавок к моменту, когда я успокоилась, вновь обретя дар речи, Катя уже испарилась. А через пять минут в палату вошёл Сергей Михайлович — и с порога наткнулся на мой колючий взгляд.

— Вы не оставите нас одних? — помедлив секунду, он обратился к просочившейся следом Катьке.

— Да-да, конечно, — засуетилась она, умудрившись попутно выразительно мне подмигнуть. — Только ноутбук заберу.

И снова ускакала, бросив меня наедине с Дегтярёвым. Который застыл посреди комнаты и разговор заводить не торопился, продолжая смотреть на неподвижную дверь. Словно ждал, что та аккуратно приоткроется и в щели появится кончик чьего-то не в меру любопытного носа...

— Полагаете, Катя станет подслушивать? — спросила, первой не выдержав этой тягостной тишины.

— Нет. В коридоре стоит охрана. Они не позволят.

Дегтярёв обернулся, однако глаз на меня так и не поднял. Из чего я сделала вывод, что он испытывал чувство вины. И просто не знал, с чего начать разговор. И пускай мне его раскаяние было глубоко безразлично — не считая положительных эмоций удовлетворения, которые всё равно не могли ничего изменить — я всё же решила помочь Сергею Михайловичу. Чтобы он не изображал раскаявшуюся статую до скончания времён.

— Как девочки?