Моя (чужая) жена

лава 17. Решительный муж

Катя

Я ценю каждое мгновение, проведенное с дочерью. Все проблемы отходят на второй план, когда мы с ней вдвоем.

Вот и сейчас я с нежностью обвожу ее взглядом и улыбаюсь, помогая ей надеть пижаму с вишенками. До этого пижама была с клубничками. А еще до этого — с черникой.

Потому Игорь и стал называть ее Ягодкой.

— Ну все, ложись в постель.

— Я пить хочу, — надувает губы Саша.

— Сейчас принесу водички.

Когда возвращаюсь из кухни со стаканом, в штанах вибрирует мобильный. Игорь.

Что ему нужно в такое время? Останавливаюсь у двери в спальню, отвечаю:

— Да.

— Кать, Саша еще не спит?

— Не спит.

— Можешь дать ей трубку? Хочу пожелать спокойной ночи.

Он умолкает в ожидании ответа. И тон у него такой… странный. Как будто опасается, что откажу. Хотя я ведь говорила, что не собираюсь запрещать ему общаться с дочерью.

Так что я совсем не против, а уж как Саша обрадуется — словами не передать.

— Конечно. Только не наговори, пожалуйста, ничего лишнего.

— И не собирался, ­— с чувством заявляет муж.

Я вхожу в спальню, показываю телефон дочери:

— Сашуль, это папа.

Глаза дочери тут же загораются радостным блеском, она громко восклицает:

— Папа, папочка!

Тянет руки к мобильному, сразу тараторит:

— Папочка, пливет! Я соскучилась, ты почему не плиезжаешь?

Я замираю. Что он ответит? Вдруг скажет, что я запрещаю?

Но кажется, ничего подобного не происходит, потому что Саша удовлетворенно кивает, внимательно слушая то, что говорит отец.

Через несколько минут дочка желает отцу спокойной ночи и возвращает мобильный:

— На.

Я забираю телефон, отдаю ей воду и слышу, что Игорь все еще что-то говорит.

Прислоняю трубку к уху, топаю на кухню и тихонько говорю:

— Что ты ей сказал?

— Ничего такого, можешь не переживать. Сослался на загруженность по работе.

Вот как? И на том спасибо.

— Кать, давай поговорим.

— Мне некогда, надо уложить Сашу спать.

— Я ненадолго.

— Ладно, — вздыхаю я.

— Катюш, ответь мне, пожалуйста, только честно. Представь, что Маши не было.

— Ты серьезно? — возмущенно шиплю я в трубку.

— Представь, — с нажимом повторяет муж. — Теперь ответь: тебе было хорошо со мной в браке?

Я не понимаю, к чему он ведет, недоверчиво хмыкаю:

— Игорь, не начинай!

— Я просто прошу ответить честно.

— Да, — в итоге признаю я.

Что тут скрывать, это правда.

— Ты была со мной счастлива?

— Была.

— Тебя все устраивало?

— Ну… да.

— Вот видишь! А будет еще лучше. Я безумно тебя люблю и все для этого сделаю, клянусь. Я не отступлю. Все исправлю.

Ну сколько можно, а? Я закатываю глаза. Сделает он. Как? Пристрелит Машу и устроит мне амнезию?

— Игорь, мне пора.

Я кладу трубку и опираюсь ладонями о кухонный стол, поджимая губы.

Ох, не нравится мне все это… Конечно, решительность и целеустремленность в мужчине — важные качества, но не когда он прет к цели как носорог, не видя препятствий и ломая все по пути.

Ведь главное препятствие тут — я сама.

И вообще, чего Игорь добивался своими вопросами? Скорее всего, что я начну вспоминать, как мы были счастливы. Оно ведь как бывает: одно приятное воспоминание тянет за собой другое, потом третье, в итоге мозг начинает видеть только хорошее, находить оправдания плохому, подначивает все вернуть. Привычка — великая сила.

Да вот только ситуация у нас совсем не та. Конечно, у меня много прекрасных моментов, связанных с мужем, но светлые воспоминания вместе с тоской по прошлому приносят раздирающую боль и страдания. Нет и не может быть никаких оправданий тому, что сделал Игорь.

Разумеется, я безмерно благодарна мужу и за счастливые годы, и за дочь — особенно за дочь. Однако пришло время двигаться дальше, как бы ни было больно и страшно. Без Игоря.

И если будет нужно, я готова как попугай повторять мужу день за днем, что между нами все кончено.

Я возвращаюсь к Саше. Она сидит в постели в позе лотоса, встречает меня солнечной улыбкой до ушей:

— Папа сказал, мы на этой неделе пойдем гулять!

— Я рада, — присаживаюсь на кровать рядом с дочерью.

Она доверчиво льнет ко мне, обнимает за талию, шепчет:

— Мамочка, ты тоже пойдешь с нами? Будем все вместе, как ланьше?

О, моя девочка…

— Пойду, конечно.

— Ула!

— Я ведь говорила, что мы все равно навсегда останемся твоими мамой и папой, и этого ничто не сможет изменить. Ну все, солнышко, ложись спать.

Я укладываю Сашу, накрываю ее одеялом, целую в щеку и выхожу из комнаты, оставляя включенным ночник в виде божьей коровки.

А потом долго сижу в зале на диване, подтянув к себе колени. Из головы никак не идут мигом вспыхнувшие счастьем глаза дочери, ее радость от звонка папы и… затаенная надежда, что мы с ним снова сойдемся. Вон как она засияла, когда узнала, что пойдем гулять вместе.

Похоже, все будет сложнее, чем я ожидала. Мне безумно больно оттого, что придется разбить надежду дочки, которую она бережно хранит в своем сердце.

* * *

Утренняя суета не оставляет ни минуты для лишних размышлений. Я проспала.

В итоге кометой ношусь по квартире в попытке все успеть: и Сашу одеть и накормить, и самой собраться.

Слава богу, в садик успеваю вовремя и сразу еду на работу.