Моя (чужая) жена

Саше и без того тяжело. До сих пор вспоминаю, как она на меня смотрела, просила: «Давай простим папу». Не хочу, чтобы они накрутили ее еще сильнее.

Я напрягаю мозг и так и этак, но, кроме родителей, все равно пока других вариантов не вижу. Максимум, что я могу, это постараться сделать так, чтобы они общались с внучкой только в моем присутствии и не сказали чего-то лишнего.

От тягостных мыслей меня отвлекает вибрация мобильного в кармане.

Руслан. Совсем забыла, что он обещал позвонить.

Я снимаю трубку.

— Катя, добрый вечер. Тебе удобно говорить?

— Удобно, — сиплю я.

— Я предлагаю узнать, — сразу переходит к делу он, — нет ли чего на твоей дочери. Вдруг муж оформил дарственную, например. Это частая практика, поэтому если ты согласна, я выясню.

Ого. Я крепче прижимаю трубку к уху, скользя взглядом по играющей Саше. Дарственная? На дочь? Такое мне и в голову не приходило.

И вообще, может, зря я себя накручиваю? Может, не стоит проверять? Вон, муж добровольно взялся решать мою проблему с Лоренцо, да и на мне никаких скрытых активов. Ощущение, что я ищу несуществующую иголку в стоге сена.

К тому же разве не стал бы Игорь в таком случае сразу пытаться забрать дочь себе? Или я что-то упускаю из виду?

Опять же, придется снова напрягать Руслана.

Однако мозг с усердием грызет червячок сомнения.

— Я за, — соглашаюсь, пока не передумала.

— Хорошо. Как только будет информация, я позвоню.

— Спасибо, — отзываюсь я, но голос помимо воли звучит безжизненно.

Мой настрой не ускользает от внимания Руслана, и он осведомляется:

— У тебя все хорошо?

Нет, все плохо. А еще я чувствую себя одиноким листочком, который сорвался с дерева, и его несет ветер только в ему известном направлении. Я невольно всхлипываю.

— Катя? — Голос Руслана меняется, в нем появляются нотки беспокойства.

Молчу, усилием воли сдерживая слезы.

— Что случилось? — снова спрашивает он.

Я прикусываю губу, а потом мысленно машу рукой, сознаюсь глухо:

— Завтра нужно освободить съемную квартиру, и мне негде жить.

— Ты дома?

— Да. На детской площадке с дочкой, но через полчаса пойдем домой.

— Жди, скоро буду, — коротко отзывается Зверев и кладет трубку.

Катя

Слова Руслана отдаются эхом в ушах.

И вроде бы сама созналась, никто за язык не тянул, да и вообще, надо радоваться, но внутри на повторе крутится один и тот же вопрос: почему он мне помогает?

Вряд ли Зверев бросается на выручку каждой девушке, оказавшейся в беде. Да и, положа руку на сердце, вокруг много тех, кто нуждается в помощи куда больше меня.

Припоминается поговорка о бесплатном сыре в мышеловке.

Так, Катя, выдохни. Хватит подозревать всех и каждого.

Решаю напрямую выяснить этот вопрос, когда Руслан приедет.

Еще какое-то время я леплю с дочерью куличики из песка, затем веду ее на качели. Усаживаю ее и потихоньку раскачиваю, морщась от периодического поскрипывания.

— Сильнее, мам! — требует Саша.

Вижу, как во двор заезжает машина представительского класса. Похоже, Руслан.

И точно, через минуту он щелкает брелоком, ведет взглядом по сторонам и замечает меня.

Чеканя шаг, сканирует меня сосредоточенным взглядом, кивает, потом задерживает его на дочери, приподнимает брови, на секунду замирая, затем подходит.

Я останавливаю качели, снимаю дочку и знакомлю их:

— Саша, это дядя Руслан. Мы работаем вместе. Руслан, это Саша, моя дочь.

— Привет, малышка, — по-доброму басит Зверев.

— Я не малышка, — надувает губы дочь. — Я уже большая! Да, мам?

— Да, — невозмутимо подтверждаю я, старательно сдерживая улыбку.

Уголки губ Руслана тоже трогает легкая улыбка, а в глазах пляшут смешинки.

— Привет, большая Саша. Рад познакомиться.

Он протягивает ей ладонь, и я киваю дочери. Та осторожно тянет свою в ответ, и Руслан легонько ее пожимает.

— Здластвуйте, Луслан.

— Сашуль, полепи еще куличики, пожалуйста, нам нужно поговорить. Хорошо?

— Ага.

Дочка возвращается в песочницу, а мы с Русланом идем к лавочке, присаживаемся.

— У нее твои глаза, — подмечает он.

Ну, что есть то есть. Мама говорит, она вылитая копия моей прабабушки, кроме формы, цвета и разреза глаз. Они достались дочке от меня.

Я рассказываю Руслану о звонке хозяйки. Он внимательно слушает и после того, как умолкаю, выносит вердикт:

— Вы можете пожить в моей квартире.

Замечает мое вытянувшееся лицо и сразу поясняет:

— Я живу в другой. Эта уже давно пустует, но там есть все необходимое. Можете жить там сколько угодно.

— Нет-нет, — быстро качаю головой я, — мы ненадолго.

— Хорошо, — пожимает плечами Руслан.

— Только как быть с вещами? — вздыхаю я. — Когда их перевозить и собирать?

— Об этом не беспокойся. У тебя есть вторые ключи?

— Нет, только мои. Хозяйка попросила оставить их у соседки.

— Тогда давай сделаем так. Утром к тебе подъедут мои люди, возьмут ключи и, пока ты будешь на работе, все бережно упакуют, соберут и перевезут. Вечером сразу поедешь в новую квартиру. Я тоже подъеду, покажу, где что находится.

Так просто. Я пялюсь на Зверева в немом восхищении.

Опа, и словно развел тучи руками, решил проблему за минуту.

— Руслан, скажи честно, почему ты мне помогаешь? — прищуриваюсь.