Моя чужая жена

Группа разбредается по широкой, простирающейся до горизонта степи. На ветру колышется бесчисленное множество разноцветных тюльпанов, весело подмигивает солнце, но Дима, словно не замечая ничего вокруг, устало подходит к передвижному вагончику, в котором размещается его временный рабочий кабинет.

Он поднимается в вагончик, садится на раскладной стул, закуривает. Через секунду к нему заглядывает молодая улыбчивая буфетчица — это Тоня.

—Дмитрий Владимирович, а вы что же обедать не идете? — заботливо спрашивает она и, не дожидаясь ответа, быстро говорит: — Давайте-ка я вам сюда принесу!

Тоня хлопочет вокруг Димы, расставляя на раскладном столике тарелки с супом и картофельным пюре с котлетой. Изредка она поглядывает на молодого режиссера как-то ласково-встревоженно, почти по-матерински.

—Вот… И картошечка ваша любимая, и чаек… Все, как вы любите… Да что же вы, Дмитрий Владимирович, лица на вас прямо нет. Может, случилось у вас чего, беда какая?

Ее простоватое доброе лицо выражает неподдельное участие, и Дима неожиданно для самого себя отвечает:

—Тим умер. Мой пес…

—Ой боже мой, несчастье какое! — всплеснув руками, восклицает Тоня. — Вы любили его, наверное, очень? Да вы уж не убивайтесь так. Собачий век, известно, короток. Что уж тут попишешь. А вы-то молодой какой, вам жить надо, работать.

В этот момент интонации ее голоса удивительно похожи на речь Зины, старой няни. Дима поднимает голову, вымученно улыбается. Тоня делает к нему несколько шагов и несмело, зажмурившись, проводит пухлой ладонью по его волосам, испуганно отдергивает руку, но, видя, что он не возражает, склоняется и обнимает его. Дима прижимает Тоню к себе, она подается к нему, широкой ладонью гладит его, и под ее пальцами уходит тонкая морщина между его бровями, лицо принимает спокойное, умиротворенное выражение. Дима целует Тоню, и она расцветает, глаза ее светятся неподдельным, из глубины души идущим счастьем.

Редников перестал говорить, кивнул шоферу, приоткрыл перед Алей заднюю дверь машины. Аля вскинула голову и резко спросила:

–Вы очень ее любите, Антонину Петровну, да?

–Аля, сколько вам лет? Двадцать? Вы думаете, человеческие отношения определяются только любовью?

–А чем же еще?

–Есть такие понятия, как семья, долг, ответственность…

Мите неожиданно показалось, что он произносит слова какой-то заученной роли. И делает это фальшиво, неискренне. И сам это знает. И девушка, стоящая напротив, тоже чувствует это. Как будто бы он ее предостерегает: «Имейте в виду, я вас предупредил. И за ваши отчаянные взгляды больше ответственности не несу».

–Да сами поймете потом, — Дмитрий досадливо махнул рукой.

–Никогда я этого не пойму! — с вызовом ответила Аля и забралась в машину.

–Как говорится, жизнь все расставит по своим местам, — пожал плечами Редников.

Он захлопнул Алину дверь с чувством, что легко отделался от опасного разговора, обошел машину и сел на переднее сиденье.

5

День, проведенный на съемочной площадке, показался Але бесконечным. Сначала долго ехали по разбитым деревенским дорогам, машину трясло и подкидывало на каждой колдобине, и один раз Аля больно стукнулась локтем. Митя обернулся к ней: