Моя чужая женщина

Вышла, громко хлопнув дверью, морозный воздух обжег кожу, в глазах щиплет. Вот какого обо мне хорошего мнения, оказывается, да плевать, на всех плевать, я сама со всем справлюсь, моя совесть чиста. А если Тихон ни в чем не разобрался, сделал выводы, это его трагедия.

В маленьком окошке полная кассирша пьет чай с булкой, меня замечает не сразу.

– Какой ближний на юг?

– Адлер, через час, стоянка пять минут.

– Один, купе.

Тетка облизывает пальцы, даже через стекло до меня доходит душный аромат ее духов, начинает мутить, отворачиваюсь, медленно вдыхаю.

– Паспорт.

Я теперь Есения, надо об этом не забывать. Оплачиваю билет, прячу в карман джинсов. Просто гуляю по перрону, наблюдая, как дворник метет снег и матерится, разговаривая сам с собой. Адлер – это хорошо, море, сейчас не сезон, народу мало.

Назову девочку Вита.

Эта мысль приходит сама собой, как и та, что в Адлере не сезон. Задерживаю дыхание, тест не купила. Боюсь, что Серафима ошиблась, и ничего нет. Ее нет.

Виталина – в честь папы, я же Витальевна. И он никого не убивал, он не мог. Ложь все это. И Тема говорил со злости, говорил, что они нас предали и бросили.

Уже рассвело, час прошел в спутанных мыслях, предъявив билет, иду, прижимая к себе пакет с бутербродами, расталкивая народ в проходе, нашла свое купе. Двое парней, на вид около двадцати, играют в карты, удивленно смотрят на меня. Совсем не хочется трястись с ними двое суток, а еще отвечать на глупые вопросы и поддерживать беседу.

– Моя сверху, вы не против?

Показываю на полку, бросая туда пакет, снимая куртку и шапку. Поезд трогается, парни, кажется, забыли алфавит, но тот, что выше и смазливее, приходит в себя первым.

– Ну, это просто подарок, девушка, а вы не снегурочка?

– Я фея. Злая. Не люблю разговорчивых и прилипчивых.

– А имя есть у злой феи?

– Отъебись.

Не хочется грубить, но я сегодня совсем не расположена к знакомствам и светской беседе под подкидного дурачка.

– Очень приятно, я Макс, а это Ваня.

Макс начинает что-то без умолку трындеть, а у меня, как у собаки, шерсть на загривке встает дыбом. Воздух становится густым, неуверенно тяну руку за курткой, щелчок ручки двери, во рту пересохло. Ох, лучше бы я была с этими парнями дружелюбней, я уже согласна на тупые анекдоты и случаи из студенческой жизни, но только не то, о чем я думаю.

– Эй, тут занято. Дядя, куда ты прешь?

– Я тебе сейчас нос сломаю.

Слишком знакомый голос бьет по нервам, горько улыбаюсь. Неужели не увидеть мне море? Боюсь обернуться, в глазах парней испуг и замешательство. Они смотрят на того, кто за моей спиной.

– Эй, кукла, может, ты подвинешь свою попку?

А из моих легких выходить весь воздух. Нет, это не манера Гектора, у того в лексиконе нет слов «попка» и «нос сломаю», тот морально лишь взглядом может уничтожать.

Теснясь к парням, наконец могу рассмотреть зашедшего и занявшее все свободное место мужика. Запах перегара и одеколона, на щеке порезы от бритвы, сумка-баул падает на нижнюю полку рядом со мной, поезд набирает скорость.

– Ну что, малышня, есть что выпить? Трубы горят с утра. О, да ты реально кукла. Пирсинг в носу настоящий?

Громкий смех, от перегара начинает мутить. Два студента и вахтовик с похмелья – не самый плохой вариант для компании на двое суток. Все лучше тех моих ребят с погоревшей заимки, зря пацанам нагрубила.

Глава 31

Арина

Увидела море лишь из окна поезда. Оно было темное с большими пенными волнами, а над ним грозовое небо с тяжелыми тучами. Все как в моей жизни.

Веселого и хамоватого вахтовика звали Толян, нам с Ваней и Максом пришлось слушать пошлые анекдоты, смешные, по мнению Анатолия, случаи из его нелегкой жизни, пить до утра водку. Я пила лишь чай, объяснив с большим трудом, что у меня язва, и алкоголь противопоказан. Студентам возлияний крепкого алкоголя избежать не удалось.

Смазливый красавчик Максим свалился первый, Ваня еще держался, кивал головой, вяло улыбался, но тоже лег рядом с другом. Тогда все свое внимание Толян переключил на меня, но пришлось его осадить грубо, такими словами, что девочки произносить не должны.

– Слышь, рыжая, а ты, случаем, не сидела? Или, может, из блатных?

– Блатные сейчас не в моде.

– А чего такая грубая? Где нахваталась таких слов?

– Так у меня учителя хорошие были. Детдом, любовник-мент, брат на зоне.

Толя моргнул три раза, почесал затылок. Вообще, не знаю, зачем ему это сказала. Наверное, надоело казаться всем идеальной, такой рыжей кудрявой девочкой с веснушками, о которой все думают, что она родилась у эльфов в сказочном лесу. Всех эльфов давно сожрали монстры.

Заглянула проводница, Толян переключился на нее. Даже пьяному мужику неинтересна женщина с проблемами, ему нужно веселье и легкость. А ближе к вечеру следующего дня я увидела море.

Красивое, неспокойное, оно завораживало и восхищало. Оно пугало, завораживало, вселяло хрупкую надежду, могло дать и отобрать. На какой-то станции вышла подышать, студенты маялись с похмелья, пили пиво, Толя терся около проводницы, та вроде была счастлива, засос на ее шее, который она прикрывала шарфом, говорил о многом.