Моя чужая женщина

– Ну что ты сделаешь? Убьешь меня? За нее, – кивок в сторону. – Или ты тоже, как и она, свободы захотел? Но ты ведь знаешь, сколько в моем личном архиве нераскрытых дел? В них не хватает лишь твоей фамилии в строке «подозреваемый».

– А ты знаешь, что мне плевать на них.

Никифоров подходит ближе, ему кажется все происходящее шуткой, сейчас Гектор перебесится, не посмеет тронуть хозяина, и все будет как прежде. Но я уже чувствую, как трудно дышать, все вокруг пропитано ненавистью, болью и злобой.

– Не слишком ли рано тебе стало на все наплевать?

Гектор не отвечает, сухие бледные губы, на скулах играют желваки. Вот он прикрывает на секунду глаза, а открыв их, улыбается. Серьезно? Мне не кажется? Он улыбается?

Не могу разобрать, что он говорит, но Костя ведет плечами, а затем следует выстрел, разрывающий тишину и мое сознание.

А дальше все происходит как в замедленной съемке. Никифорова отбрасывает назад, он падает на снег, заваливаясь набок, как раз в мою сторону, и я вижу, как белый снег вмиг пропитывается бордовой кровью.

– Арина! Арина!

Меня зовут, голос знакомый, а потом трясут за плечи и поднимают на ноги.

– Арина, не смотри туда, не смотри.

Теплые ладони на щеках, горячие губы осыпают лицо поцелуями, а у меня подкашиваются ноги. Цепляюсь за куртку мужчины, всхлипываю, начинаю плакать.

– Все нормально, все хорошо, моя девочка, все уже хорошо, я рядом. Сука, этот ненормальный сказал сидеть в машине и не высовываться, пока не будет сигнала. А потом выстрел, я, блять, чуть с ума не рехнулся.

– Тихон… я… я так рада, что ты приехал.

– Конечно, приехал, моя милая, за тобой приехал. Прости, прости меня, что не смог раньше, прости, моя любимая.

– Я думала, ты не станешь… решишь, что я сбежала,– всхлипываю, трясусь.

– Конечно, стану, стану, моя родная, всегда стану, я бы из-под земли тебя достал, наказал, а потом бы залюбил.

Тихон продолжает целовать, в глазах стоят слезы, не вижу ничего, лишь чувствую его запах, тепло, силу, любовь.

– Я так люблю тебя, очень сильно люблю,– шепчу, прижимаясь сильнее.

Мое сердце разрывается от счастья и радости, я, скорее всего, ненормальная. Мы оба ненормальные, что стоим и целуемся, а рядом на снегу просто лежит тело ненавистного мне человека.

– И я тебя люблю, моя девочка, люблю так, что трясет всего. Сам бы убил эту мразь.

– Самому нельзя, давайте уходить, не место для признаний. Камеры я отключил, жесткий диск забрал, тело унес. В доме включен газ, рванет через пятнадцать минут.

Гектор говорит сухо, на лице не одной эмоции, собран и сосредоточен. Интересно, что у него за вендетта была с Никифоровым, что все эти годы давило на него, и чем так долго держали на привязи, заставляя выполнять поручения?

– И не смей винить себя, поняла меня?

Смотрит в глаза, киваю, Тихон стирает с моих замерзших щек слезы, ведет в сторону. Оборачиваюсь, слежу, как Гектор, поправляя перчатки, закрывает ворота, как идет к своей машине. Нет, я точно вижу его не в последний раз. Но мне все еще не верится, что на моей прошлой жизни поставлена точка, и впереди только лучшее.

– Ты как?

– Хорошо.

– Стас, гони и печку включи на всю, холод собачий.

– Как ты нашел меня?

Тихон прижимает меня к себе, убирая волосы в сторону, целует в висок.

– Подружка твоя позвонила, но я уже начал искать, поздно, конечно, пил как черт, но все равно успел. А в городе, приехав по твоему адресу встретил того странного парня.

– Гектора.

– Да, и имя у него странное.

– Он убил его.

– А мог убить я, даже жалко немного, но там свои счеты. Точно все хорошо, ты бледная, испугалась? Не хочешь о нем рассказать?

– Нет, потом.

Мой огромный сильный мужчина смотрит в глаза, они у него светло-голубые, еще больше отросшая борода, лохматый, уставший.

– Я беременна.

Лучше сказать все и сразу, чтоб не было сюрпризов и разочарований потом. Тихон поджимает губы, сводит брови, сильнее сжимает мои плечи.

– Ты – что?

– Беременна. Если тебе это все не вовремя, ты скажи, я пойму…

– Молчи, дурочка… господи, какая ты дурочка, молчи, только молчи сейчас.

Целует так жадно и страстно, что перехватывает дыхание, а в груди становится горячо.

– А мне Аленка звонит и говорит: «Представь, папа, у тебя родится маленький?». А я думаю: совсем с ума сошла, какой мне маленький, мне тебя, паразитки, хватает. А оказывается, вон оно как на самом деле.

– Значит, все хорошо?

– Все прекрасно, моя девочка. Все больше чем прекрасно.

– А как же твои враги?

– Надеюсь, они сами сожрали друг друга, но если нет, придется добить.

– Ты купил меч?

– Сейчас домой приедем и точно купим. Знаешь, чем ты пахнешь?

– Чем? – отвечаю Тихону в губы, прикрываю глаза, хочется мурлыкать кошечкой на его груди.

– Ты пахнешь солнечным утром в конце лета.

– Это как?

– Волшебно. Люблю тебя.

Глава 44

Покровский

Как ненормальный вот уже целый час просто смотрю, как Арина спит. Телефон где-то гудит сигналом входящих звонков и сообщений в ворохе нашей разбросанной на полу одежды.