Моя девочка (СИ)

— Прекрати немедленно.

— Прекратить что? Это? — Она широко раздвигает ноги, открывая мне текущую дырочку.

Она вставляет свой палец в мокрую щель и скользит внутрь, потом наружу.

— Знаешь, это мог сделать ты. Ощутить пальцами мою готовность. Всей своей рукой.

Я с восхищением наблюдаю, как она трогает себя пальцами. Ее голова откидывается назад, а губы приоткрываются. Я вспоминаю, как случайно подглядел за ее мастурбацией.

Даже я не знаю, кому это нравится больше. И могу ли я, сжимая член в кулаке, хоть близко представить эти ощущения?

— Я чувствую твой запах, — стону я, потрясенный собственным признанием.

Алкоголь берет свое, заставляя меня спятить от желания. Я хотел бы сбросить ее со стола и выгнать из кабинета, но я слишком очарован. Ее смелость прийти сюда и предложить себя мне… Знает ли она, как долго я был лишен вкуса восхитительного и запретного?

Боже, как она себя касается…

Она медленно вытаскивает палец и подносит к моим губам.

— Открой рот, Фил.

Черт, это неправильно, но губы все равно разжимаю, позволяя ей вставить палец, покрытый ее соками, в рот. Дикий зверь срывается с цепей, и я обхватываю палец губами, высасываю, тщательно вылизывая языком.

— Посмотрите, от чего вы отказываетесь, Филипп Андреевич…

Я хватаю рукой ее за волосы, наматываю на кулак, натягивая.

— Перестань так меня называть, — рычу я, злясь на то, что она своего добилась, я возбужден и доведен до предела.

— Как вы хотите, чтобы я вас называла? Папочка? Ты мог бы быть моим папочкой.

Я только сильнее сжимаю ее волосы, слушая стон с ее чертовых губ.

— Держу пари, ты боишься, что я стану очень ответственным отцом. Начну с наказания. Накажу в рот. Накажу за бесстыжие сиськи. Трахну тебя в текущую щель.

Бля, я схожу с ума. Ослабляю хватку, отпускаю ее запястье и засовываю свой палец так глубоко в нее, что больше не могу продвинуться дальше.

— Ты этого хотела, маленькая сучка? Чтобы папочка так тебя наказал?

Она хрипит, издавая мягкий стон, и он разжигает во мне запретный огонь.

Если раньше я держался на героической силе воли, чтобы не поддаться опасному влечению, то теперь никакой воли не осталось.

Я проникаю в Киру вторым пальцем. Смотрю, как ее веки становятся тяжелыми, а зубы прикусывают нижнюю губу. Я теряюсь в ее запахе. В ее стонах. За это совращение я отправлюсь прямиком в ад, но сначала трахну ее сладкую щелочку.

Я толкаю ее на стол и подтаскиваю за бедра к краю, буквально сервируя ее для себя. Опускаю голову между ног и приникаю к раскрывшимся складкам, мгновенно втягивая их в рот. Больше никаких игр в нежность, она сама не хочет, чтобы я был таким.

— Да… вылижи меня, папочка…

Я прикусываю ее бедро с внутренней стороны.

— Только потому, что ты просишь. Ты сама напрашиваешься, чтобы я был плохим.

И я тут же просовываю язык в нее, то входя, то выходя наружу. Я не понимал, насколько сходил с ума по этой сучке, пока ее вкус не лег на мой язык. Я грубо и жадно вылизываю ее. Бедра извиваются под моей хваткой, шлепая своей набухшими складками мне по лицу. Она хнычет, когда ее накрывает оргазмом. Но мы еще не закончили. Я отпускаю Киру, встаю и берусь за напряженный каменный член.

— Вставай.

В ее глазах испуг, что я выгоняю. Губы складываются в милую надутую улыбку, напрашиваясь остаться. И она получит то, за чем пришла.

— Вставай, если хочешь мой член. Или трахнуть тебя чем-нибудь другим? Давай подыщем на столе что-нибудь подходящее… Что тебя заводит? Бутылка из-под брендированного виски устроит? Или, может, кий?..

— Я хочу только твой член.

Ее глаза расширяются, когда член вытягивается еще больше. Она садится, потом соскальзывает со стола, показывая мне свое рвение.

— Тогда перевернись.

Я хватаю ее за руку, разворачиваю и толкаю молодое тело обратно на стол. Приподнимаю юбку, чтобы увидеть оттопыренную упругую попку и гладкую кожу, как фарфор.

Шлепаю!

Потом еще!

И еще!

Адреналин попадает в кровь, когда я шлепаю Киру по заднице, каждым ударом касаясь ладонью голой кожи. Схватив пальцами за задницу, я раздвигаю ягодицы.

— Тебя сюда когда-нибудь трахали, маленькая сучка? — Большим пальцем прижимаюсь к ее анусу, и Кира дергается, пытаясь меня оттолкнуть. Я наклоняюсь и облизываю языком дырочку.

— О нет… да… ты плохой папочка, — охает она.

— Я отвратительный папочка, тебе понравится. Ты будешь брать мои пальцы и язык, но членом я разработаю твою тугую дырочку.

И от слов к делу, я просунул палец ей в задницу, смазанную моим языком.

От ее стона член простреливает болью, обильно выделяющаяся смазка мажет внутреннюю сторону ее бедра.

— Ты совершила ошибку, придя сюда и издеваясь надо мной. Думаешь, тебе под силу справиться со мной?

— Я так долго мечтала о тебе. Мне все равно, что ты сделаешь со мной. Я больше боюсь, что ты не сделаешь, прогонишь…

Я глубже толкаю палец. Черт возьми, она не может этого хотеть. Ей должно быть страшно, больно, неприятно.

Останови меня! Беги отсюда на хуй!

Член болезненно пульсирует, просто мечтая оказаться в заднице. Или толкнуться ей в рот. Или в сладкую тугую щелочку.