Моя дочь – волчица

— Как видите, ваша дочь жива, — говорил мужчина довольно хриплым и местами нечетким, видимо, измененным голосом, — и пока с ней все в порядке. Если вы желаете получить свою дочь назад живой и невредимой, вы должны подготовить триста тысяч долларов. Инструкции, как и когда передавать деньги, будут присланы позже. Но если вы попытаетесь предпринять что-либо — подключить свою службу безопасности или же полицию, — дочь вы больше не увидите живой. Мы пришлем вам ее по частям. И проследим, чтобы девочка сильно мучилась. — Он повернул голову и посмотрел на пленницу. Оля затравленно оглянулась, нервно сглотнула и, кажется, побледнела еще больше. На этом запись обрывалась.

На несколько секунд в кабинете повисло гнетущее молчание. Все присутствующие пытались прийти в себя. Гуров думал о том, что, пожалуй, стоит просмотреть видео еще несколько раз. Только, разумеется, одному, без Копыловых. Он видел, что на несчастных родителей послание произвело неизгладимое впечатление. Владимир Егорович расстегнул ворот рубашки и тяжело дышал. Его жена еще некоторое время продолжала смотреть на экран монитора, словно не верила своим глазам. «Это ошибка, ошибка», — словно в бреду бормотала она.

Гуров бросил взгляд на ее измученное лицо, внимательно всмотрелся в опухшие от слез глаза, и ему показалось, что сейчас Елена Петровна потеряет сознание. Опер сделал осторожный шаг в направлении женщины, но, вопреки ожиданию, она осталась стоять на ногах, только горько всхлипнула, вцепилась руками в ухоженные волосы и громко заголосила:

— Господи, да за что же это?!! Доченька, деточка моя, кровиночка! Погубят нашу малышку, Вова, погубят!! Слышал, что они сказали?! Ты слышал?!!

— Мама, не надо! — бросился к ней Рома.

— Лена, успокойся! — Бизнесмен виновато оглянулся на Гурова, прежде чем тоже кинуться на помощь к жене.

— Слышал, что они сказали? Нужно было молчать. И отдать все, что потребуют, Вова!

— Женя! — обратился Копылов к Стрельцову. — Где там твой парень, что умеет делать инъекции? Быстро зови его! Леночка, дорогая, успокойся! Она жива, и это самое главное! Жива, слышишь?! Мы это своими глазами сейчас видели! Я сделаю все, что нужно, слышишь? Наша дочь вернется домой! Невредимой вернется!

Стрельцов, не теряя ни секунды, метнулся в коридор и вскоре вернулся в сопровождении охранника. Копылов кивнул на стол, и молодой человек, достав из ящика заготовленный ранее шприц с каким-то успокаивающим лекарством, ловко ввел препарат женщине. Она тут же перестала кричать, горько всхлипнула, разжала руки и сникла, почти повиснув на руках державших ее мужчин.

— Женя, отвези Елену Петровну с сыном домой. Проследи, чтобы ребята вышли через черный ход, а то весь офис судачить станет. Вы были правы, Лев Иванович, не стоило позволять жене смотреть все это.

Елену Петровну увели, охранники тоже покинули кабинет. Специалист из Управления приступил к работе. Он достал из портфеля ноутбук, с помощью каких-то проводов с разъемами подсоединился к рабочему компьютеру Копылова и сосредоточенно застучал по клавишам.

— Сигнал проходит через несколько IP-адресов, — через некоторое время бодро сообщил молодой человек.

— Держи нас в курсе результатов.

Гуров с Копыловым устроились тут же, в кабинете, в удобных кожаных креслах, стоящих возле небольшого столика.

— Письмо пришло на вашу личную почту? — негромко уточнил Лев.

— Нет. На почту компании. Этот электронный адрес есть везде: в рекламных объявлениях, на бигбордах, даже печатается на визитках всех ведущих сотрудников.

— Значит, достать его было просто. А как вы узнали, что пришло письмо? Ведь рабочий день начался совсем недавно.

— Мы ждали новостей, но все безрезультатно — ни писем, ни сообщений, ни звонков. На всякий случай я велел поставить специальную программу на телефон, чтобы просматривать почту. И проверял каждые три часа. По объему файла сразу понял, что это не просто письмо, а видео. Нам обычно ничего подобного не присылают, вот я и догадался, что это от похитителей. — Копылов пояснял все ровным, но каким-то потухшим голосом.

— Вы тоже считаете, что совершили ошибку? — неожиданно спросил его Гуров.

— Я — бизнесмен и умею владеть собой, полковник, — хмуро пробормотал тот, — но не стану лукавить, возможно, я действительно допустил ошибку, когда обратился к Орлову и тем самым подписал дочери смертный приговор. Чем больше времени проходит, тем меньше надежды на то, что полицейские сработают четко, без сбоев. Даже такие матерые и знаменитые сыщики, как вы, Лев Иванович. Уж не обессудьте.

— Зря вы так, Владимир Егорович, я от всей души желаю вам помочь. И делаю все возможное.

— Я помню. Место, где держат Олю, нужно найти до передачи денег. Но, судя по результатам расследования, у вас не выйдет! Так ведь?!

— Материала действительно ничтожно мало. Поймите, от меня зависит далеко не все. Преступники не допустили просчетов, не оставили следов или существенных улик. Да и обратились вы за помощью далеко не сразу! Вот где серьезная ошибка!

— Что бы изменило раннее обращение в полицию? — хмуро пробормотал бизнесмен.