Моя дочь – волчица

В этот день Гуров еще успел съездить в морг и побеседовать с патологоанатомом, который делал вскрытие пострадавших. По предварительным выводам эксперта, оба мужчины были убиты одним и тем же холодным оружием. Опираясь на форму ран, можно смело утверждать, что орудием убийства являлся весьма длинный, обоюдоострый клинок с узким лезвием, внешне напоминающий стилет. Еще можно предположить, что оба удара, вероятно, нанесены одной рукой, причем человеком, без сомнения, тренированным, жестоким и решительным, который знал, что делал, бил наверняка, прямо в сердце, и не оставил мужчинам ни единого шанса на выживание. Больше никакой информации медики пока сообщить не могли.

Гуров попросил экспертов, чтобы они попытались по форме ран воссоздать точную модель клинка. И сделали расширенную токсикологию внутренних органов обоих погибших. Вдруг окажется, что мужчин опоили чем-то перед смертью. Или одурманили, чтобы они не оказывали сопротивления.

Утром следующего дня, как только Лев переступил порог своего кабинета, позвонил дежурный и сообщил, что полковника срочно требует к себе генерал Орлов.

— Доброе утро, Леночка, — улыбнулся Гуров миловидной секретарше генерала. — Шеф у себя?

— Доброе утро, Лев Иванович. Петр Иванович у себя и давно ждет вас! — ответила девушка и заговорщицким тоном добавила: — Только он не один.

— Начальство? Посетитель? — слегка притормозил Лев у двери кабинета.

— Посетитель, — еще сильнее понижая тон, сообщила Лена, — думаю, из знакомых генерала. Очень нервный господин, плотный такой, представительный. Волосы рыжеватого цвета и то ли всклоченные, то ли дыбом торчат.

— Понятно.

Открывая дверь, Гуров уже знал, кого увидит. Бизнесмен Копылов расхаживал по просторному генеральскому кабинету. Владимир Егорович возбужденно размахивал руками и что-то быстро говорил. Орлов тем временем растерянно стоял у широкого комода и, видимо, прикидывал, что лучше: налить посетителю воды из графина, стоящего наверху, или плеснуть коньяка из початой бутылки, спрятанной внутри шкафа.

— Здравия желаю!

— А, вот и Лев Иванович! — В голосе генерала прозвучали нотки облегчения. — У нас важные новости по делу Ольги Копыловой.

— Посетители снова вышли на связь! — подбежал к Гурову бизнесмен. — Опять прислали запись! Помня о вашем совете, а также о реакции жены на это все, я не стал всех собирать и устраивать просмотр. Просто скопировал запись на флешку и сам приехал в Управление.

— Понятно. Вы уже смотрели?

— Да, — кивнул Орлов и сделал широкий жест рукой: — Присаживайся в мое кресло, полюбопытствуй, Лев Иванович.

На записи был все тот же темный подвал. Связанная Ольга сидела на стуле как-то кривовато, словно ее хотели посадить вполоборота, а потом передумали и оставили как есть. Она испуганно замерла, сжалась и старалась не шевелиться. На полу, опираясь на колени девушки, стоял большой кусок картона, на котором было коряво, крупными буквами красного цвета написано: «Ждите инструкций». Камера несколько минут фокусировалась на этой картине, потом запись обрывалась.

Гуров просмотрел файл и несколько секунд молча сидел в генеральском кресле, подавляя в себе желание нажать на повтор, чтобы не шокировать безутешного отца. Орлов с Копыловым уставились на полковника, ждали его комментариев.

— Ну, что скажете, Лев Иванович? — не выдержал бизнесмен. — Это ведь она, правда?! Оля по-прежнему жива?! Господи, чего же они хотят?! Чего тянут?! Я все собрал, подготовил, почему они не назначают дату обмена?! Не желают возвращать мне дочь?

— Скажите, Владимир Егорович, вы за рулем или с водителем? — после небольшой паузы спросил Гуров.

— Конечно, с водителем! Я не способен сейчас вести машину!

Лев многозначительно посмотрел на шефа и едва заметно кивнул в сторону комода. Орлов, будто сам только что решился, достал коньяк и три стакана. Себе и Гурову плеснул символически, на самое донышко, а Копылову налил чуть ли не с четверть емкости и протянул ему стакан со словами:

— Владимир Егорович, мы с Львом Ивановичем на службе, а вам нужно успокоиться. Пейте!

— Скажите, что моя дочь жива, — пробормотал тот.

— Нужно сделать сравнительный анализ обеих записей, — осторожно начал Орлов.

— Но даже сейчас понятно, что это похудевшая, осунувшаяся, с грязными волосами, но действительно Ольга, — закончил Гуров.

— А плакат этот написан ее кровью? — выдохнул испуганный отец.

— Конечно, нет! С чего вы взяли?! Это обычная краска, — терпеливо пояснил Лев, — кровь на картоне была бы совсем другого оттенка. Похитители просто таким образом вас нервируют! Понимаете?! На вас оказывают давление! Пугают, давят, настойчиво тянут время.

— Зачем, почему?! Я же все готов отдать! Выполнить все требования! Зачем им нужно, чтобы мы с матерью страдали?!

— А это, пожалуй, мысль, — задумчиво пробормотал Гуров.

— Что?! — всполошился Орлов. — Лева, что тебе пришло в голову?!