Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Но вечером, перед самым закатом, шум воды стих. Бурный поток стал стремительно мелеть. Пораженные, рыболовы собрались на берегу, наблюдая, как вода убывает у них на глазах.

На следующий день уровень воды еще понизился. Меньше чем за один лунный месяц поток исчез полностью. Обнажилось русло. Там, где с шумом текла вода, остался только мелкий белый песок и обточенные водой бледно-серые камни. Теперь не только молодые смельчаки могли пересекать пролив. Через него могли перейти пешком даже малые дети и немощные старики.

Но это еще не все. В пересохшем русле обнаружилось истинное богатство: столько отличного кремня люди никогда не видели. Оставалось только пойти и набрать сколько нужно.

С тех пор как образовался новый водопад и пересох пролив, люди постоянно живут на земле, которую мы сейчас называем Швецией. Результатов ДНК-анализа образцов, относящихся к первому тысячелетию, нет. Но мы все-таки знаем кое-что о тех людях, которые жили здесь сразу после ледникового периода. При этом мы основываемся на исследованиях ДНК их ближайших соседей и жителей Швеции и Норвегии, которые на полтора тысячелетия моложе.

* * *

Ледниковый период кончился, и у людей в Северной Европе начал меняться образ жизни. Многие перебрались на побережье. Охотники на северных оленей стали охотниками на тюленей. Ледники постепенно отступали, климат на Земле становился теплее. Но в некоторых регионах температура менялась скачкообразно. Об этом свидетельствует анализ ледяных кернов из Гренландии.

Конечно, моря в жизни людей появились гораздо раньше. Древнейшие следы культуры человека современного типа обнаружены в южноафриканской пещере Бломбос, расположенной на океанском побережье. Это обработанные раковины и остатки рыбы, которым не менее 80 000 лет.

Выше я писала, что европейцы уже 30 000 лет назад украшали себя раковинами, которые проделали путь в сотни километров, от Черного и Средиземного морей и с атлантического побережья. Во времена ледникового периода рыба из рек и озер, а может быть, и морская, была важным дополнением к охоте на северных оленей, мамонтов и диких лошадей. Одно из самых старых произведений искусства из французского Лез-Эзи представляет собой метровой длины рельефное изображение лосося, высеченное в скале. Ему не меньше 30 000 лет.

Но когда ледниковый период закончился, люди, жившие в Скандинавии, научились охотиться на морских млекопитающих. Поначалу они сочетали охоту на оленей на суше с охотой на тюленей на море – точно так же, как гораздо позднее делали инуиты Гренландии и Канады. Но со временем некоторые из них стали жить только тем, что им давало море.

С большой вероятностью охотники на оленей начали переучиваться и ловить тюленей в шведской местности Бохуслен, известной своими скалами и фьордами. В отличие от равнинных берегов, в фьордах есть множество укромных заливов, куда можно причалить и стать лагерем.

Некоторые археологи называют побережье тогдашнего Бохуслена «вратами в рай». Когда ледниковый период ослабил хватку и ледники начали таять, холодная, богатая минералами вода устремилась в Западное море, где встретилась с теплыми солеными течениями. Море вдоль побережья кишмя кишело ракообразными, рыбой, морскими птицами и тюленями – настоящее Эльдорадо для людей, которые жили охотой на этих животных. Норвежский археолог Хейн Бьяртманн Бьерк полагает, что переход от охоты на северного оленя к охоте на тюленя произошел в Бохуслене около 11 500 лет назад, причем довольно быстро, всего за несколько поколений.

В те времена культуры разных территорий Северной Европы имели много общего. Неважно, что характерные наконечники стрел в Германии относят к аренсбургской культуре, в Польше – к свидерской, на западном побережье Швеции – к культуре Хенсбака, а в Норвегии – к культуре Фосна. Разные термины объясняются больше ареалом работ археологов XX века, чем действительными различиями в жизни людей 11 500 лет назад. У охотников и собирателей того времени не было государственных границ. Напротив, у них были разветвленные связи с другими общинами, и они преодолевали большие расстоянии, чтобы охотиться, заводить друзей, справлять праздники, обмениваться подарками, находить партнеров и рожать детей.

По открытой тундре они проходили, наверное, километров двадцать в день. Тогда на пути у них еще не стояли густые леса. Единственными деревьями были карликовые березы и ивы. Образ жизни представителей аренсбургской культуры первоначально основывался на необходимости следовать за северными оленями. Но, если предоставлялся случай, они охотились и на диких лошадей, лосей и бизонов, и даже на хищников с ценным мехом, вроде волков и лис.

Со временем некоторые из них поняли, что удобнее часть года жить на побережье. К концу лета они уходили на юг – охотиться на северных оленей, например, в районе Аренсбурга в северной Германии; этот город и дал название культуре. В оставшееся время года занимались охотой на тюленей и морских птиц, ловили рыбу и ракообразных.