Моя дорогая Роза

Какая же я, право, чувствительная, разозлилась она на себя. Невинную болтовню молодого парня и его дурашливый флирт она готова принять за игру на грани фола… Чушь какая… Но Ричард всегда приходил в ярость, когда видел, что на нее обращают внимание другие мужчины. Он просто впадал в бешенство, упрекал ее, подозревал в том, что ей нравятся ухаживания посторонних воздыхателей. Страх быть застигнутой мужем в тот момент, когда она разговаривает с другим мужчиной, был столь велик, что постепенно у нее выработался рефлекс неприятия и она стала сторониться всех мужчин подряд. На всякий случай. Вот и сейчас она почувствовала, как тяжело ей дается попытка нормально поговорить с молодым человеком. Откуда ни возьмись, возникло желание удрать, отойти в сторонку или спрятаться в каком-нибудь укромном уголке. Вот к чему так упорно приучал ее долгие годы Ричард. Успокойся! Возьми себя в руки, приказала она себе мысленно. Ты же приехала сюда не для того, чтобы крутить роман с каким-то мальчишкой, пускай и весьма заводным мальчишкой.

– А мне уже двадцать четыре! – неожиданно сообщил Тед, несколько обескураженный ее реакцией. – Семь лет разницы – не так и много, если разобраться! Пожалуйста, простите меня! Вижу, я действительно чем-то сильно вам досадил. Но я не хотел этого! Я не хотел обижать вас. И никакой я не шалопай! Вполне нормальный. И даже симпатичный!

– Не верьте вы этому лицемеру! – шутливо бросил Олби, возвращаясь в бар с листком бумаги в руке. – Он вам наврет тут с три короба, за словом в карман не полезет, а сам живет без гроша за душой. Жду не дождусь, когда он подыщет себе приличную работенку. Так нет же! Торчит у меня в баре, и все тут!

– Потому и торчу, что ты меня любишь! – расплылся в улыбке Тед и дружески похлопал хозяина по плечу. – Ты еще горько пожалеешь в тот день, когда я вместе со своими ребятами подамся в Лондон. Твоя выручка сразу же упадет до нуля.

– А ты особенно не переживай за меня, парень! Уж я как-нибудь выдюжу! – хохотнул в ответ Олби.

– Ну, а если серьезно, – вдруг заговорил Тед совершенно иным тоном, обращаясь к Розе и глядя на нее своим неотразимым взглядом, – то я готов помочь вам во всем, пока вы здесь. Только свистните, и я к вашим услугам: сведу с нужными людьми, познакомлю с тем, кто вам нужен, покажу окрестности. Не бойтесь! Обещаю, что не стану к вам приставать! Ну, разве если вы сами попросите!

– Спасибо за предложение! Я подумаю над ним, – пообещала Роза, несколько опешив. Почему он проявляет такой повышенный интерес к ее персоне?

– Вот вам то, о чем вы просили, мадам! – проговорил Олби, церемонно вручая ей листок, вырванный из записной книжки. Роза взяла его дрожащими пальцами. Помимо нескольких номеров телефонов был указан и электронный адрес. Ниже корявым почерком шла приписка: Фрейзер Макклеод, торговый агент, специалист по предметам искусства, Эдинбург. – Но в Шотландию, как мне кажется, вам ехать не за чем. Насколько я в курсе, в конце этой недели он собирается навестить вашего отца.

– Неужели? – испуганно воскликнула Роза, и краска в одно мгновение сбежала с ее лица. От оживления после разговора с Тедом и следа не осталось.

– Именно так! Фрейзер навещает старика почти каждую неделю, иногда чаще. Ведь он формально является его торговым агентом. Надо сказать, что он нашел на старика управу и держит его в крепкой узде. Это он подыскал ему домик в горах и блюдет его трезвый образ жизни. Не могу сказать, что я сильно расстроен. Мне никогда не доставляло особого удовольствия спаивать людей. Но как бы то ни было, Фрейзер сейчас следит за этим в оба. Кстати, сам он часто заглядывает к нам пропустить стаканчик-другой. Так что рано или поздно вы с ним столкнетесь нос к носу.

3

В тот день, когда Роза впервые увидела Фрейзера Макклеода, в доме стояла тишина, типичная обстановка для послеобеденного времени. Ричард вел прием больных и был занят, как минимум, до шести вечера. Роза тоже томилась в праздном бездействии, как это обычно бывает на последних месяцах беременности: до родов оставались считаные недели. Она хотела и дальше работать в регистратуре мужа, но Ричард категорически воспротивился. Он ежедневно мерил ей давление, делал анализ мочи и всячески следил за тем, чтобы она не переутомлялась. К концу срока у нее вдруг стали сильно отекать ноги, что, вполне возможно, и не было связано с избыточными нагрузками на работе, но Ричард был неумолим. Отныне никакой работы.