Моя дорогая служанка

Я сидела на лавочке перед входом в гостиницу, смотрела на зеленовато-голубоватую поверхность воды, колышущуюся от ветра, курила сигаретку и любовалась видом реки. Было совсем тепло, солнышко пригревало так, что хотелось снять ветровку, и только прохлада, идущая от воды, не давала сделать этого. Скоро лето, скоро снова всех накроет жара, а пока погодка – самое то!

Я решила не терять время даром и еще раз обдумать то, что мне известно. Единственное, чего мне сейчас очень не хватало, так это чашечки хорошего кофе! Может, надо было все-таки заехать домой? Но нет, договорились идти в кафе, значит, решено!

Итак, вернемся к нашим баранам… Маргарита Игоревна откровенничать со мной не хочет. Как и ее сынуля. Оба они разговаривали со мной не столь любезно, как хотелось бы. И если на это я еще могу закрыть глаза (в конце концов, разводить со мной политесы их никто и не заставляет), то на ложь – никак! А ложь была в том – и это не выходит у меня из головы, – что все, кроме Виталия Яковлевича, уверяли меня: стрелять из дедушкиного пистолета никто в семье практически не умеет. А если и умеют, то давно не стреляли, страшно не любят этого делать, и вообще один вид оружия вызывает у них у всех дикое отвращение. Хм, знаем мы, как вы давно не брали шашки в руки!

Нет, ребята, обмануть меня вам вряд ли удастся. До правды я все равно докопаюсь, хотите вы того или нет. Просто у меня характер такой: если уж я за что-то ухватилась, не выпущу, пока не выведу всех на чистую воду. Даже если правда будет всем вам жутко неприятна, я ее все равно добуду.

Во-первых, обязательно найду девочку Эмму, эту рыжую копию нашей убитой домработницы. Дневать и ночевать буду на Столичной, но разыщу ее! И уж тогда хитростью или под пытками, а выведаю у нее, как она коротала вечерок с господином банкиром. Ну, если вообще коротала…

Далее. Желательно прямо сегодня же, на крайняк завтра, встретиться с однокурсниками мальчика Жени Удовиченко. Расспросить их, что он из себя представляет. С кем дружит, с кем враждует, что рассказывал о себе. Да и с ним самим тоже не мешает поговорить еще раз. Может, теперь он будет более разговорчивым и поделится со мной своими секретами? Или просто проколется на чем-то, а я его на этом поймаю.

А еще мне теперь предстоит побеседовать с продавщицами магазина. Может, в тот день их хозяйка отлучалась куда-нибудь ненадолго? Хотя меня она уверила, что инвентаризация была до часа ночи и с самого утра вплоть до этого времени она – никуда, ни на шаг из магазина! Но я уже убедилась, что Маргарите Игоревне веры нет. «Только не вздумайте подозревать сына! Он не умеет обращаться с оружием. Я, кстати, тоже». Так она сказала мне вчера, при нашей первой встрече. И солгала. По словам ее мужа, стрелять в этой семейке умеют все. И если на звание ворошиловского стрелка они не потянут, то уж просто нажать курок…

– Привет! А вот и я…

Светка стояла передо мной, щурясь на солнце.

– Давно ждешь? – Она села рядом на нагретую деревянную скамейку.

– Только что подъехала, – не моргнув глазом, соврала я.

– Ну что, пошли в кафе?

Вскоре мы с подругой сидели в уютном зале, декорированном в стиле кают-компании: круглые окна-иллюминаторы, штурвал за барной стойкой, рыбацкие сети и рынды, развешанные по стенам, дубовые столы и скамьи, демонстративно прибитые к полу. Мы заказали по чашечке эспрессо, пирожному и мороженому и теперь наслаждались видом на Волгу в один из иллюминаторов, расположенных как раз возле нашего стола.

– Чем сейчас занимаешься? – спросила Светка, откусывая кусочек пирожного.

– Пытаюсь вытащить одного мужика, загремевшего по «огнестрелу», – ответила я.

– Да ну? И кого же он грохнул?

– В том-то и дело, что никого. Просто вовремя не разобрался со своей любовницей.

– О, так у него есть любовница!

– Была. Ее застрелили.

– Ого! Прямо-таки шекспировские страсти! И это в наше-то время!..

– А что время? Люди всегда любили, всегда ненавидели и всегда имели жен, любовниц и, соответственно, разборки между собой.

– А за что же тогда этого мужика взяли, если убил не он?

– Я же говорю: оказался не в том месте… Он, видишь ли, к любовнице ходил, а ее потом нашли убитой, застреленной из пистолета.

И я рассказала подруге в двух словах суть дела. Она выслушала, открыв рот:

– Нет, ну везет же людям, а! Два любовника! И от обоих – и деньги, и подарки, и квартиру снимают… Даже завидно. Слушай, и за что людям столько счастья?

– Счастья? Ты не забывай, что эта счастливица сейчас лежит в морге, в холодильнике, с большой дыркой в груди. Ты лучше вот что мне скажи, Свет: что ты думаешь по этому поводу? Кто из этих троих теоретически мог ее застрелить?

Подруга отхлебнула еще глоток кофе, приосанилась и сделала умное лицо, похоже, ей было приятно, что я спрашиваю у нее совета:

– Я считаю, это сделал сын. И к гадалке не ходи! Нет, дедулька вряд ли грохнул девочку, как-никак – столько кайфа на старости лет!..

– Это ты банкира называешь дедулькой? – удивилась я. – Свет, ему еще пятидесяти нет.

– А! После сорока пяти все они – старики.