Моя дорогая жена

– На самом деле видео совсем не обязательно должно содержать секс, – говорит Энди. – Я имею в виду голый секс. Что действительно необходимо, так это обещание секса. Или жестокости. Или и того и другого. И еще должна быть сюжетная линия, история. Не важно какая – реальная или выдуманная. И не важно, кто эту историю рассказывает. Важно вызвать у людей интерес, чтобы им захотелось узнать: что будет дальше.

– И как вы этого добиваетесь? – спрашивает Миллисент.

Энди улыбается и указательным пальцем очерчивает в воздухе невидимый круг.

– Секс и жестокость.

– Это везде присутствует. Даже новости строятся на сексе и насилии, – замечаю я.

– Все в этом мире вращается вокруг секса и насилия, – говорит Энди. Он снова выписывает указательным пальцем круг и обращается ко мне: – Ты это знаешь, ты же отсюда.

– Знаю, – поддакиваю я. По данным официальной статистики, Оукс – одна из самых безопасных общин в штате. Но это потому, что все насилие здесь случается за закрытыми дверями.

– Я тоже это знаю, – говорит Триста мужу. – Вудвью не многим отличается от Оукса.

Отличается. И сильно. Но Энди не вступает в спор с женой. Вместо этого он наклоняется к ней и чмокает в губы. Когда их губы соприкасаются, Триста дотрагивается ладонью до щеки Энди.

А я завидую.

Завидую простоте их общения. Завидую их хмельному состоянию. Завидую их незатейливой прелюдии к сексу, который у них будет ночью.

– Думаю, нам пора по домам, – бормочу я.

Энди мне подмигивает. Я перевожу взгляд на Миллисент – она смотрит в свою тарелку. Ей противны публичные проявления любви, симпатии или привязанности.

Когда официант приносит нам счет, Миллисент и Триста встают из-за столика и проходят в туалетную комнату. Энди хватает чек раньше меня.

– Не вздумай мне перечить, я плачу, – говорит он, глядя в чек. – Тем более что вы, ребята, ненамного насидели. Без алкоголя-то.

– Мы вообще много не пьем, – пожимаю я плечами.

Энди улыбается, покачивая головой.

– Что? – переспрашиваю я.

– Если бы я знал, что ты превратишься со временем в такого занудного семьянина, я бы заставил тебя потусить в Камбодже подольше.

Я повожу глазами:

– Теперь ты ерничаешь.

– Для этого я сюда и пришел.

Парировать я не успеваю – наши жены возвращаются к столику, и мы с Энди сразу прекращаем разговоры о выпивке. И о счете за ужин тоже.

Вчетвером мы выходим из ресторана и прощаемся на парковке. Триста расстается со мной до следующего занятия. Энди клятвенно обещает, что вскоре тоже будет посещать мои уроки. Триста за его спиной закатывает глаза и тихонько посмеивается. А потом они уезжают, и мы с Миллисент остаемся вдвоем. Мы встречались с ней у ресторана – и каждый из нас подъехал к нему на своей машине.

Миллисент поворачивается ко мне. В свете уличных фонарей она выглядит такой старой, какой я никогда еще ее не видел.

– Ты как? – спрашивает она меня.

Я вздрагиваю:

– Нормально…

А что еще я могу ей сказать?

– Ты чересчур переживаешь из-за этой истории, – вперяет взгляд в поток машин Миллисент. – Все хорошо. Все просто прекрасно.

– Надеюсь, что так.

– Доверься мне. – Миллисент вставляет свою ладонь в мою руку. И крепко сжимает ее.

Я киваю ей, сажусь в свою машину, но еду домой не сразу, а проезжаю мимо отеля «Ланкастер».

Наоми стоит за стойкой портье. Ее темные волосы свободно падают на плечи. И, хотя веснушки на ее носу мне не видны, мне кажется, что я их вижу.

Я ощущаю облегчение от того, что вижу ее, от того, что она все еще работает портье и, наверное, продолжает подрабатывать на стороне. У меня не было оснований подозревать, что с Наоми что-то случилось, ведь мы с женой договорились подождать, так что проверять, на месте ли Наоми, бессмысленно и нелогично. Но я это делаю.

Это не первый раз, когда я поступаю нелогично. С тех пор, как обнаружили тело Линдси, я начал плохо спать: просыпаюсь посреди ночи, сердце бешено колотится. И из-за какого-нибудь бессмысленного вопроса. Запер ли я входную дверь? Оплатил ли те счета? Не забыл ли сделать то, что я должен был сделать, чтобы наш дом не сгорел и не стал добычей банка? И не врежется ли во что-нибудь мой автомобиль, потому что я не проверил вовремя тормозные колодки?

Все эти мелкие заботы отвлекают меня от мыслей о Линдси. И от того факта, что я уже ничего не могу изменить.

6

Субботнее утро.

У Дженны сегодня футбольный матч. Я смотрю его один; Миллисент показывает клиенту дом. Суббота – самый насыщенный день недели и для риелтора, и для учителя тенниса, и для наших спортивных детей. Мы с Миллисент по очереди проводим с ними субботы. И в последний раз мы собирались все вместе более года назад – когда Рори вышел в финал детского турнира по гольфу. Сын и сейчас играет в гольф. Я отвез его на тренировку рано утром, до того, как начался матч у его сестры. Рори состоит в том же клубе, в котором я обучаю клиентов теннису, но играет в гольф, потому что это не теннис. И меня это злит и бесит, чего мой сын, собственно, и добивается.