Моя драгоценность

Девушка обхватила себя руками, улыбка сошла с её лица, и на нём появилось выражение тревоги. Она прошлась по комнате, кусая губы и хмурясь. Так непривычно после этих недель остаться одной и ложиться в кровать тоже одной… Эни покосилась на постель, вздохнула. Что может случиться всего за одну ночь? Утром придёт Уин, официально попросит её руки у отца, она поговорит с Экаром и всё решится. Отец вряд ли откажет такому жениху, да ещё после заявления, что дочь его любит. А Экар найдёт себе другую девушку по сердцу, и все будут счастливы. Убедив себя таким образом, что волноваться нечего, Эона переоделась в ночную рубашку – тоже непривычно, ведь в последнее время она спала без ничего… – и легла в кровать. Повозилась, устраиваясь поудобнее, завернулась в одеяло по самый нос и вскоре дыхание девушки выровнялось, она погрузилась в крепкий сон. И снились ей любимые рубиновые глаза и ласковая усмешка маркиза де Модано. Эни надеялась – её будущего мужа.

Проснувшись утром, она несколько минут, пока сознание ещё плавало на границе сна и яви, пыталась понять, где находится и почему. И кто эта незнакомая девушка, которая раздвигает шторы в комнате… А потом разом вспомнился вчерашний вечер, возвращение, разговор с родителями. Эона зевнула, потянулась и поздоровалась со служанкой, рассеянно разглядывая узоры на потолке. Интересно, а какой потолок в спальне Уина?.. И будут ли они жить с его родителями или всё же отдельно? Последнее, пожалуй, волновало Эни больше, чем потолок – а пока они проводили время в том чудесном домике, такой вопрос в голову не пришёл. Ладно, когда сегодня Уинхилд явится, она обязательно поинтересуется.

– Госпожа, вам завтрак сюда принести? – горничная остановилась у кровати и присела в реверансе.

– Нет, я спущусь, всё в порядке, – Эни села и откинула одеяло, чувствуя себя отдохнувшей и полной сил.

Скорее бы маркиз пришёл. Леди Аметист поспешила в гардеробную, придирчиво изучила домашние платья, невольно вспомнив те наряды, в которых щеголяла последние недели. Губы девушки тронула немного смущённая улыбка, сердце кольнуло сожаление, что в таких не походишь по дому. Уин был бы рад видеть её в чём-то подобном… Тряхнув головой, Эни сосредоточилась на настоящем, выбрала простое муслиновое платье в мелкий бледно-розовый цветок с рукавами-фонариками и квадратным вырезом. Завышенную талию украшал широкий бархатный пояс на несколько тонов темнее рисунка, и в общем выглядел наряд хоть и просто, но элегантно. Волосы она заколола на затылке, оставив локоны свободно лежать на спине. Уину же нравится, когда они распущены. Бросив на себя последний взгляд в зеркало, Эона вышла из спальни.

Настроение у девушки было приподнятым, несмотря на вчерашнее беспокойство – оно затаилось в самой глубине души, лишь изредка покалывая. Леди де Гиларо не обращала на него внимания. По лестнице девушка спускалась с улыбкой, напевая под нос незамысловатую мелодию, но едва дошла до середины, как в дверь позвонили. Эни остановилась, сердце подскочило и забилось в горле. Взгляд девушки не отрывался от двери, она очнулась от секундного замешательства и поспешила к выходу, не обратив внимания на торопившуюся в том же направлении служанку. Эона сама откроет, ведь это Уин, наверняка!.. Леди Аметист радостно улыбнулась, распахнула дверь – и слова приветствия замерли на губах. На пороге стояла смутно знакомая женщина, кажется, одна из приятельниц матери, имени её Эона не вспомнила.

– О, – издала та удивлённый возглас, брови утренней гостьи поползли вверх. – Малышка Эни? Ты вернулась? Какое счастье! Мы так все волновались! – леди шагнула вперёд, вынуждая Эни отступить в сторону и пропустить её. – Что с тобой случилось, милая, куда ты так пропала? – в голосе говорившей слышалась забота, насквозь фальшивая, а в глазах уже горел нездоровый огонёк любопытства – дама жаждала свежей сплетни.

К счастью, Эону спасло от ответа появление матери.

– Мэллис? Доброе утро, – спокойно поздоровалась Нарина и остановилась рядом с дочерью, обняв её за талию. – Да, Эни вернулась, но ей нужен отдых и покой пока что, – баронесса выразительно глянула на гостью. – Прости, я не смогу сейчас тебя принять.

Леди с явным разочарованием вздохнула, но настаивать ей не позволило воспитание. Попрощавшись, она ушла, а Нарина, едва за Мэллис закрылась дверь, недовольно поморщилась.

– Теперь раструбит по всему городу о твоём возвращении, – пробормотала баронесса. – Пойдём, Эни, завтрак накрыт. Заодно обсудим, что мы расскажем общественности о твоём отсутствии, – усмехнулась она, а Эона покраснела.

– Мы… продумали, – откашлявшись, ответила девушка и отчаянно смутилась.

– И что же именно? – непринуждённо спросила Нарина, словно не заметив замешательства дочери.

– Скажу, Суми виновата, не захотела принять моё решение и улетела, – Эни кое-как справилась со стеснением, и хотя голос звучал уже нормально, румянец не желал сходить с лица. – Занесла меня в лес ближе к горам и отказывалась возвращать обратно.

– И где же ты там жила, в лесу, одна? – Нарина с плохо сдерживаемым весельем покосилась на дочь.