Моя духовная биография

В сентябре 1987 года, когда Далай Лама представил свой План из пяти пунктов Комиссии по правам человека Конгресса Соединенных Штатов, он высказал пожелание, чтобы «Китай вступил в серьезные переговоры относительно вопроса о будущем статусе Тибета».

В июне 1988 года, обращаясь к Европейскому парламенту в Страсбурге, Далай Лама детально изложил свой план, заявив, что не выставляет требования предоставить Тибету независимость и соглашается на реальную автономию. Эта крупная уступка имела целью создание политического образования на основе трех тибетских провинций, присоединенных к КНР, с демократическим режимом и наделенного правом самоуправления. При этом китайское правительство сохраняло бы оборонительные функции и занималось бы внешней политикой. Страсбургские предложения основывались на идее создать в Тибете зону мира с сохранением тибетского традиционного образа жизни, ориентированного на духовное воспитание и культивирование человеческих ценностей, таких как любовь, сострадание, ненасилие, толерантность и прощение. По словам Самдонга Ринпоче, Далай Лама отказывался от идеи независимости, потому что был озабочен тем, чтобы успеть, пока не поздно, создать условия для подлинного возрождения духовного и культурного наследия буддизма, который считается мировым достоянием человечества.

Но в КНР заявил и, что страсбургские предложения - это скрытое под видимостью обсуждения автономии требование независимости и что Далай Лама продолжает вынашивать идею отделить Тибет от «родины-матери». С этой поры Далай Ламу начали оскорблять, называя его «лидером сепаратистской клики». Мирные выступления монахов и монахинь 1988 года в Лхасе были варварски подавлены, что вызвало в мире всплеск эмоций. В марте 1989 года новые демонстрации вновь усмирялись военной силой. Погибло более ста человек, три тысячи было брошено в тюрьмы. Был объявлен режим военного положения, который отменили только в мае 1990 года.

Эти события вызвали в западных столицах беспрецедентный всплеск общественного сочувствия к Тибету. Тибетский вопрос перестал быть внутренней проблемой китайского режима, как тот хотел его представить; теперь он касался всего мира. Далай Лама стал не только голосом своего народа, он говорил от имени совести человечества, предлагая, чтобы Тибет, нынешняя страна геноцида и страданий, был превращен в алтарь мира.

Мое оружие - это правда, смелость и решимость