Моя душа жива опять

Был час ночи, когда Кирилл решил выпить снотворное, предложенное любезной медсестрой и проявившей больше озабоченности, чем жена. Спустя 15 минут блаженный сон расслабил все мышцы, а гнетущие думы растаяли, как весенний снег.

Этим утром Кирилл, заметно посвежевший в сравнении с прошлым, перед уходом на работу, вспомнил о просьбе участкового. Алла спала без задних ног, разметав длинные светлые волосы. Тушь вокруг глаз осыпалась, тональный крем скопился в морщинках вокруг рта, помада размазана не только на губах, но и на подушке. «В каком же состоянии она прибыла и во сколько, что не было сил даже снять макияж?» Ко всему этому еще примешивался стойкий специфический запах, струящийся вокруг и говорящий, что человек накануне хорошо употребил спиртное. Натюрморт, как сказала бы Любка из одноименного фильма, был не из приятных.

– Алла! – тихонько окликнул ее Кирилл. Никакой реакции. – Алла! – снова ноль. – Алла! – уже громко и потеребив ее за плечо, позвал он.

– А, что? Отстань, – закутываясь в покрывало, пробормотала она.

Видя, что жену так просто не оторвать от кровати, Кирилл решил ее встряхнуть методом шоковой терапии.

– В десять придет участковый, расскажешь, что позапрошлым вечером произошло возле дома.

– Что? – прозвучал более ясный голос с тревогой. Полицию она, как и Кирилл, стоически не переваривала.

– Участковый хочет с тобой поговорить. В десять будь готова, – уже на пороге спальни договорил Кирилл.

– Стой! О чем мне с ним говорить! – закутавшись в покрывало, догнала его Алла. – Не хочу я с ним разговаривать! Одни воспоминания, как они схватили меня, ввергают в ужас, а тут я должна снова и снова повторять одно и тоже. Ведь ты уже, наверно, все ему описал подробно, что случилось, к чему еще мои слова?

Сказать, что Алла говорила это возмущенно, это было бы неправдой. Эпитет этот был слаб для описания ее состояния. Да еще этот непрезентабельный вид.

– Я никуда не пойду и ничего не буду говорить, я имею на это право!

– Ну, прав-то у тебя хоть отбавляй, – не удержался от едкого комментария Кирилл, потому как этот спектакль о нежной и ранимой душе, порядком надоел, а точнее раздражал не на шутку. Так что и сам он готов был начать кричать.

– Ах, вот как! Что ты хочешь сказать, что у тебя только обязанности, что ты трудишься, не покладая рук, а я только и знаю, что проматываю твои деньги? А что мне еще остается делать? Когда ты в последний раз обращал на меня просто так внимание? Ты же видишь меня только тогда, когда желаешь заняться сексом или из-за необходимости совместного посещения корпоративки, или обеда с нужными клиентами. Когда, я спрашиваю?! Ну, вот скажи, когда?

Слезы потекли из ее глаз, без того усиливая ее неприглядный облик.

– Ты мелочный, эгоистичный ублюдок! Ведь через месяц после свадьбы ты перестал замечать меня!…

Она говорила, говорила, перемежая слова со слезами и красивые черты лица Аллы, все больше искажались обидой, злостью. "А губы-то как плюшки", – не смог удержаться от ерничества Кирилл. Но в целом понимал, что слова жены актуальны.

«А ведь она права! Я вспоминаю о ней только, когда возникает необходимость в ее присутствии. Конечно, как иначе она должна чувствовать себя. Она же не степфордская жена! Было, было все иначе! Я ухаживал за ней, назначал свидания! Вот только замуж ей выйти за себя предложил не из-за безысходности и одиночества, или как там, любви! По статусу положено! Необходимость еще эта! Вот черт!!! Необходимость в чем? В наследниках? Постоянного безпроблемного секса? Показа красивой женщины рядом?»

– Я приду сегодня в седьмом часу, давай поужинаем вместе, – сказал он вслух, хотя его внутри терзали всякие сомнения по поводу здравомысленности предложения им руки и сердца пять лет назад. – Ты сама приготовишь ужин или мне заказать? Какое меню тебя устроит?

«А что неплохо сказано, – испытал удовольствие от собственного благородства Кирилл, – глядишь, за ужином и о ребенке договорятся, и затем плавно перейдут к действиям».

Словесное извержение Аллы резко прекратилось. Рот приоткрылся, глаза округлились.

– Ты что это серьезно? – спросила она с придыханием, сверля его недоуменным взглядом.

И не было понятно, отчего ей перехватило дыхание. От чувства победы или предложения, высказанного спокойным, а в какой-то мере и пренебрежительным тоном.

– Ты..Ты… – увеличенные губки ее затряслись.

Теперь стало ясно, последнее.

– Ты….

Кирилл подумал, как бы она не задохнулась от скопившейся в ней ненависти. И тут произошла чудесная метаморфоза. В одно мгновение. Такое ощущение, что не было никакого скандала.

– Ты…закажи! – и улыбка на сто карат. – Все на твое усмотрение. Пусть доставят к шести. К твоему приходу я успею накрыть стол.

– Спасибо, – отреагировал Кирилл, потянулся к ее щеке, по которой тянулись темные следы туши, и поцеловал.

Алла вскинула руки, покрывало упало на пол, обняла мужа за шею.

– Извини. Что-то на меня нашло. Наверно это из-за того нападения, – прошептала она.