Моя единственная

Произошла яростная возня, сопровождаемая бешеным матом и глухими ударами, а Наталья, неожиданно почувствовав себя свободной, огляделась по сторонам. В машине никого не было, дверцы распахнуты настежь, а снаружи мелькают чьи-то тени. Первым движением Наталья одернула юбку и запахнула кофту, еще не веря, что все кончилось.

— Не бойтесь, — в дверцу заглянул молодой парень, — с этими урками — все. Одевайтесь и выходите наружу, — и он деликатно прикрыл дверь.

Приведя себя в порядок, Наталья выбралась из машины, возле которой стояли и курили два молодых парня в кожаных куртках, при виде которых ее вновь одолел страх. Водитель лежал рядом с передним колесом, почти упираясь в него головой, а Зефир — немного сбоку от машины, в мокром снегу. Оба не шевелились. Неподалеку, на обочине шоссе, стоял белый «мерседес».

Наталье было страшно и холодно, но она старалась не подавать вида, путаясь в болтавшейся сумке и замерзшими руками застегивая пальто. Перчатки она, видимо, потеряла где-то в машине, но сейчас было не до них.

— Не бойтесь, — сказал один из спасителей, подходя к ней. — Мы не уголовники, а сотрудники частного агентства «Супермен». Нашему шефу, — он кивнул головой в сторону «мерседеса», — показалось, что здесь что-то неладно, вот он и послал нас посмотреть. Пойдемте в нашу машину.

— Нет, нет, спасибо, я сама как-нибудь доберусь, — бессмысленно забормотала Наталья, испуганно отшатываясь.

— Ну как вы доберетесь, опять к таким же попадете. Вот мое удостоверение, если вы мне не верите, — он показал ей какие-то корочки, но что она могла разобрать в темноте, под тусклым зимним небом. — Пойдемте хоть выйдем на шоссе, здесь-то что стоять. В конце концов, если не заходите ехать с нами, остановим для вас милицейскую машину или рейсовый автобус. Пойдемте.

Она кивнула и, стуча зубами, пошла к дороге. Один из охранников сопровождал ее в двух шагах сзади, а второй, обогнав, быстро подошел к «мерседесу», и, наклонившись к окну, что-то сказал. К тому моменту, когда Наталья выбралась на шоссе, из машины вышел человек в белой дубленке и белой шапке и неторопливо приблизился к Наталье.

— Добрый вечер! — Его голос обладал бархатисто-успокаивающим тембром.

Бегло взглянув на подошедшего, она увидела холеного мужчину лет тридцати, довольно красивого, в очках, с небольшими черными усиками над пухлыми женственными губами. Почему-то именно его губы, мягко произносившие слова, успокоили ее намного больше, чем внимательный взгляд, таившийся за стеклами очков. Кроме того, мужчина был настолько респектабелен, что ей вдруг стало стыдно за свой расхристанный вид: Наталья вновь почувствовала себя женщиной, за которой ухаживают, а не насилуют.

— Мои ребята говорят, что вы принимаете нас за уголовников и боитесь. Позвольте представиться: Афанасьев Дмитрий Анатольевич, генеральный директор фирмы «Камея». Вот моя визитная карточка.

Наталья взяла в руки визитку и, не зная что с ней делать, вопросительно взглянула на мужчину.

— Я понимаю, как вам трудно вновь садиться в незнакомую машину. Если хотите, возьмите вот это. — И он протянул ей небольшой черный предмет, который ему передал рядом стоявший охранник.

— Что это?

— Газовый пистолет. Вы умеете им пользоваться?

Она не умела, однако нерешительно кивнула.

— Да.

— Ну, вот и прекрасно. Пойдемте же в машину, а то вы простудитесь.

У Натальи действительно опять начали стучать зубы, а потому скрепя сердце — уж очень он был обходителен — она неуверенно пошла вслед за ним. Один из охранников сел за руль, другой — на переднее сиденье, а Афанасьев, открыв перед ней дверцу, галантно пропустил внутрь.

— Куда вас отвезти? — спросил он, усаживаясь рядом.

— Поселок Строитель, улица Северная.

— Прекрасно. Сережа, ты знаешь, где это?

— Не очень, — отозвался водитель, — но, я думаю, девушка покажет?

— Покажу.

— Поехали.

А дальше эта неожиданная сказка продолжалась все так же красиво — весело заиграл стереомагнитофон, а прямо перед ней открылся зеркальный бар.

— Коньяк, виски, джин? Я бы вам посоветовал коньяк — из всех успокаивающих и согревающих средств самое надежное.

— Хорошо, — кивнула Наталья, увидев знакомую бутылку «Наполеона».

Афанасьев плеснул коньяка на дно пузатого бокала, взглянув на Наталью, долил побольше и передал его вместе с тартинкой, на которой высилась горка черной икры.

— Что с ними будем делать, шеф? Сообщим в милицию, я номер запомнил, или что? — спросил водитель.

Афанасьев задумчиво посмотрел на женщину.

— Я думаю… Простите, как вас зовут?

— Наталья.

— Я думаю вы, Наталья, вряд ли будете писать заявление в милицию?

Он угадал совершенно точно — меньше всего ей хотелось, чтобы об этой истории узнали ее студенты, не говоря уже о родных. И хотя пережитое унижение давало себя знать, Наталья не очень твердо, но все же отрицательно покачала головой.

— Тогда, я думаю, нам нет смысла заявлять в милицию, иначе, чего доброго, нас самих обвинят в разбойном нападении.