Моя фамилия Павлов

А на моем фронте тем временем шли свои бои. Разверзнувшиеся хляби небесные превратили землю в подобие болота, и бойцы, с одной стороны, костерили эту непогоду, так как, кроме того что они мокли под частыми дождями, так еще и окопы вовсю заливало дождевой водой. Постоянно сырая одежда при холодной температуре воздуха вызывала мало приятных ощущений, но, с другой стороны, в такую погоду авиация почти не летала. Мало того что большинство взлетных полос превратились в раскисшую кашу, еще и низкие облака очень сильно затрудняли ориентирование в небе.

Погода невольно не то что заморозила боевые действия, но свела их к минимуму. Даже артиллерия не особо работала, и дело не в том, что ей мешал дождь или низкая облачность, просто раскисшие дороги затруднили подвоз снарядов, вот и экономили обе стороны боеприпасы. Правда, у нас положение было несколько лучше, сказалось то, что по моему приказу были разработаны легкие гусеничные платформы, послужившие основой для целой линейки различной бронетехники, и в том числе гусеничной транспортно-заряжающей машины. Сделанная на базе легкого танка, она в своем бронированном кузове могла транспортировать до семи тонн груза, и случившаяся распутица лишь осложнила транспортировку Также сказалась доработка колес на колесной технике. Став более широкими и с хорошими грунтозацепами, они тоже довольно уверенно преодолевали раскисшие дороги.

Пока основные действия временно затихли по погодным причинам, я снова напросился на прием к Сталину и опять с просьбой на присутствие на встрече маршала Шапошникова. Была у меня одна задумка, как сделать немцам «козью морду», но без высочайшего одобрения самого никакой речи об этом и быть не могло, слишком большие силы придется привлечь для этого. История уже бесповоротно изменилась, и того сражения за Москву уже не будет, а также и разгрома немцев под ней, первого значимого удара по ним, показавшего всему миру, что они отнюдь не непобедимые воины. Вот я и хотел исправить это.

7 октября 1941 года, Кремль, Москва

Вызова к Сталину долго ждать не пришлось, уже через четыре дня я входил в его кабинет, а в нем, как я и просил, присутствовал Шапошников.

– Добрый день, товарищ Павлов, проходите, садитесь. С чем на этот раз вы ко мне пожаловали?

– Здравствуйте, товарищ Сталин, есть у меня одна задумка, как прищемить хвост немцам. В первые недели войны я уже провернул подобную операцию, тогда полностью был уничтожен 46-й моторизованный корпус немцев. Впрочем, вы и сами это знаете.

– А сейчас вы кого хотите заманить в свою ловушку, товарищ Павлов?

– Кто попадется, товарищ Сталин, но уже хочется не корпус, а армию. Просто для операции такого масштаба, во-первых, необходимо одобрение начальства, а во-вторых, дополнительные силы, к сожалению, собственными тут я не обойдусь.

– Что именно вы хотите предпринять?

– Вот смотрите, – я развернул на столе принесенную с собой карту. – Сейчас, пока стоит осеняя распутица, немцы дергаться не будут, но вот как только дороги немного просохнут и подмерзнут, противник однозначно попробует прорвать нашу оборону. Я более чем уверен, что он нанесет удар на Оршу, с последующим выходом к Смоленску.

– Почему именно тут?

– Это прямая дорога на Москву, товарищ Сталин. Прорвав наш фронт под Оршей и выйдя к Смоленску, немцы, с одной стороны, получают прямой путь на Москву, с другой, выходят во фланг и тыл западного крыла моего фронта, тем самым получая возможность двигаться также и на Ленинград.

– Борис Михайлович, а вы что скажете?

– Генерал Павлов прав, товарищ Сталин, немцы рвутся к Москве, а это кратчайший путь.

– Хорошо, товарищ Павлов, так что именно вы предлагаете?

– Подыграть немцам, позволить им прорвать фронт и захватить Оршу, правда, перед этим надо озаботиться о полной эвакуации населения, дать противнику возможность продвинуться к Смоленску, после чего перерубить коридор и поймать все выдвинувшиеся силы немцев в большой котел. Тут точно будет уже не корпус, а как минимум одна армия.

– А вы уверены, что у нас хватит сил на такое?

– Уверен, особенно если за оставшееся время перебросить с Дальнего Востока хотя бы одну армию.

– А как же Япония? Что будет, если она ударит нам в спину?

– Не ударит, товарищ Сталин, после Халхин-Гола японцы будут осторожничать. Они уже получили от нас по первое число, убедились, что мы не царская армия и пятиться не собираемся. Уже почти четыре месяца идет война, а японцы все осторожничают, пока они не удостоверятся, что немцы нас давят, в войну не влезут. Нам необходимо минимум с десяток дивизий.

– Допустим, как именно вы хотите действовать?