Моя фронтовая лыжня

Со временем для силы Авенира найдется применение: он будет таскать пулемет. Но на опыте нашего батальона мы убедились, что брать в лыжники слишком уж крупногабаритных мужчин не стоит. Им куда удобнее служить, например, в сверхмощной артиллерии РГК. Пусть подают вручную многопудовые снаряды.

Первые неудобства из-за своего роста Двухэтажный Авенир испытал уже в запасном, на полосе препятствий. Пролезть через отверстие в дощатой стене — трудно, застревает. Проползти ужом под колючей проволокой — еще труднее. Когда стали на лыжи, оказалось, что под сверхтяжеловесом слишком вминается снег.

Впоследствии, на фронте, Двухэтажному Авениру больше, чем любому из нас, будет угрожать снайперская пуля. Слишком уж заметная мишень. Ему же труднее всех будет продираться сквозь лесные чащобы, в которых нам придется воевать.

Но факт остается фактом: подбирая лыжников, Невьянский военкомат великана Авенира Гаренских не забраковал.

Кокоулин и Одинцов

В послевоенной художественной литературе, в киноискусстве, а потом и в телевидении установилась традиция: ротный старшина должен быть украинцем. Это исполнительный служака, пунктуальный, дотошный, требовательный. Внешне как будто черствоватый, но в глубине души сентиментальный. Говорит с сильным миргородским акцентом, густо пересыпая свою речь словами и выражениями вроде таких: нехай, трэба, нэма, грець, трохы, бисов сын, шоб тоби повылазило…

Такой старшина в общем-то замечательный малый. Он является для молодого солдата и наставником-воспитателем и отцом родным. Но вместе с тем его ежечасная, ежеминутная опека, его жесткий курс по отношению к нерадивым и ершистым, его наряды вне очереди приходятся по душе далеко не всем. Так что таких старшин солдаты с умилением вспоминают уже после окончания срока службы.

Эти строки я пишу в марте 1977 года. Оторвался от письменного стола, чтобы посмотреть телевизионный «Огонек», посвященный 8 Марта. И вот выступает артист эстрады Винокур с имитацией своего ротного старшины Ковальчука. Это был один из лучших номеров программы.

А ведь и правда, подумалось мне, сколько за годы службы в армии мне довелось встречать таких старшин! И один из них был с точно такой же фамилией — Ковальчук. Надо же!

Бели бы я писал не документально-автобиографическую повесть, то, очень возможно, поддавшись поветрию моды, сотворил бы еще одного старшину Ковальчука. Но я задался целью рассказать о реально существовавших моих однополчанах. Поэтому ходить с Урала к варягам, за старшинами-украинцами, не стану.

Итак, в нашем запасном полку вполне хватает старшин из местных, уральцев. Другое дело, что они удивительно похожи на украинского Ковальчука. Тоже денно и нощно пекутся о солдатах, тоже зорким соколиным оком подсчитывают пылинки в канале ствола винтовки. Тоже зычным голосом приструнивают строй: «Рра-а-аз-го-вор-чи-ки!» Тоже не дают ржаветь своей старшинской «катушке»: щедро оделяют нарядами вне очереди строптивцев и разгильдяев.

Вот такой старшина-уралец достался и нашей роте: Геннадий Кокоулин. Правда, лексикон у него иной, чем у Ковальчука. Он прекрасно обходится без «нехай», «трохы» и «бисового сына». Непроворному, неуклюжему солдату он может сказать: «Ты что это — словно росомах, еле-еле раскачиваешься!» Любителю понежиться после команды «Подъем!»: «А ну-ка, немедленно встать! Не к теще на шаньги приехал!» Плохо вычистившему винтовку: «Э-ге-ге, брат! Да у тебя в канале ствола пригоршню кедровых орехов собрать можно!»

Из других младших командиров в нашей роте наиболее колоритная фигура — сержант Гоша Одинцов. Тертый калач, бывалый малый. Сам себя он аттестует так: «Я, брат, не только огонь, воду и медные трубы прошел — я даже голую бабу в крапиве видел!»

Служил Гоша Одинцов матросом на пассажирском пароходе, обивал кедровые шишки и собирал женьшень, носил теодолит и вехи-рейки в партии геодезистов, мыл золото, был мотористом на лодочной спасательной станции в южном курортном городе… Призывная повестка застала Одинцова в роли дрессировщика и вожатого служебных собак при областном угрозыске.

Одинцов любит рассказывать солдатам о своих похождениях и приключениях. При этом не прочь прихвастнуть. Очень быстро обрастает дружками и заводит полезные для себя знакомства. Не пробыли мы в запасном и недели, а у него уже появились приятели в других батальонах, и в полковой АХЧ, и среди штабных писарей.

Поначалу ходовой сержант был правой рукой у старшины Кокоулина и комроты Науменко. Надо за чем-либо направить в ближайший поселок разбитного младшего командира — посылают Одинцова. Надо от роты послать на станцию команду солдат разгружать вагоны — старшим назначают Одинцова.

Однако скоро Одинцов попал во временную опалу. Оказалось, он злоупотребляет доверием начальства и своей относительной вольницей. Оставляет команду на своего помощника, а сам уходит в поселок. Там у него какие-то неотложные дела… Там у него уже успели завестись знакомые девицы…

Вася Философ