Моя Госпожа

Я услышала долгий выдох, и не знала, было ли это облегчение от того, что я замолчала, или от того, что я раздеваюсь. Может быть, это было отвращение к тому, что разбрасываю одежду направо и налево в его нетронутой ванной комнате в стиле GQ, но я не стала оборачиваться, чтобы выяснить это.

— Полотенца… — Я найду их, — сказала я, голая шагнула в душ и включила кран, закрыла глаза и позволила горячей воде смыть с себя весь ужас.

Прости меня, Чарли. Это все, что я могу тебе дать. Это было больше, чем за последние десять лет, но почему-то временно этого оказалось достаточно. Но то, как он смотрел на меня. Прикоснулся ко мне. Привел меня сюда, в свое пространство — все это было выше моих сил. Я знала, что он заботился обо мне… Господи, как же я это понимала. Он говорил об этом в каждом втором предложении с тех пор, как вернулся в мой мир. Однако это было нечто большее. Сегодня, по крайней мере. Я чувствовала это глубоко в душе. Именно там, где я не могла позволить себе снова почувствовать Гидеона Кейна.

Я вздрогнула от какого-то движения позади меня, но не успела повернуться, как ко мне прижалось большое, горячее тело, а огромная рука скользнула по животу, крепко прижимая меня к себе.

— Чарли, — прошептал он мне на ухо, его голос был низким, как будто ему было больно.

Я зажмурила глаза и позволила себе на мгновение погрузиться в его тепло и силу. Позволить ему впитать все то, что ему, похоже, было нужно от меня. Медленно повернувшись в его объятиях, я неохотно подняла на него глаза.

— Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, — сказал он, убирая мокрые волосы с моего лица и позволяя своим пальцам задержаться на них. — Почему ты не позволяешь мне сделать это? Почему ты сопротивляешься мне на каждом шагу?

Что-то в его темном, стальном взгляде требовало больше, чем простого ответа, но я и сама умоляла его дать. Если он хотел, чтобы я перестала бороться, то должен был встретить меня на полпути. Пришло время нам обоим быть честными.

— Я не могу тебе доверять, — сказала я. — Мне нужно знать, почему ты так поступил со мной. С нами. Если ты сможешь мне рассказать, тогда, возможно, я смогу сделать то, что тебе нужно. — Я покачала головой. Я не стала ничего ему обещать. — Я заслуживаю ответов, Гидеон. После всего, что было, я заслуживаю этого.

Наши тела гудели под струями душа, его горячее и твердое прижималось к моему, а мы смотрели друг на друга.

Он молчал слишком долго. Я ударила кулаком по его груди.

— Скажи мне, черт возьми!

Он толкнул меня к стене душевой, прижавшись своим телом к моей, его глаза пылали.

— Ты действительно хочешь знать правду? Холодной, жесткой, грязной, гребаной правды?

— Да! — шипела я, моя грудь болела от осознания того, что я могла бы этого не захотеть. — Да.

Его стояк упирался мне в живот, даже когда его взгляд сжигал меня заживо.

— Это неприятно, Чарли. Когда ты узнаешь, пути назад уже не будет.

— Мне все равно, — прорычала я. — Ты был моим… Огонь в его глазах смягчился и стал слишком знакомым.

— Чем?

Мне хотелось плакать, но я сдерживала себя, заставляя горло гореть. Я покачала головой, отказываясь смотреть ему в глаза.

Он крепко схватил меня за подбородок, заставляя встретить его взгляд.

— Чем?

Мы долго смотрели друг на друга. Я чувствовала, что его сопротивление рушится, как и мое.

— Моя любовь, Гидеон. Мое все. — Я втянула дрожащий воздух. — Ты был любовью всей моей жизни, и ты сломал меня той ночью.

В порыве дыхания его лоб опустился на мой.

— Ты тоже была моим всем, Чарли. — Слова прозвучали так, будто их вырвали у него.

Я вцепилась в его талию, не в силах остановить себя, чувствуя, как этот большой, плохой, несокрушимый король мафии наконец-то ломается прямо у меня на глазах.

— Тогда почему?

Его губы коснулись моего виска.

— Чтобы спасти тебя.

Я замерла.

— Чтобы спасти меня? От чего? — Молчание сжигало, отражаясь от него, пока горячая вода лилась на нас. Я откинулась назад, чтобы встретиться с его глазами сквозь поднимающийся пар, и сузила свои. — Или от кого?

Темные глаза умоляли меня позволить это отпустить.

Но этого не произошло.

— Скажи мне, Гидеон.

Его челюсть сжалась.

— Мой отец.

Нет.

Нет.

— Что? — Я едва слышно прошептала это слово, пока мой мозг с удвоенной скоростью пытался соединить все точки.

— Ты слышала меня.

Я толкнула его в грудь.

— Что ты имеешь в виду, твой гребаный отец? Какого черта, Гидеон? Ты серьезно?

Его лицо стало стоическим.

— Очень. Ты знаешь его. На что он был способен.

— На что? Причинять боль людям? — Я покачала головой. — Ты думал, что он причинит мне боль?

Глаза Гидеона впились в мои.

— У меня не было выбора.

— Ты… — Оставшаяся часть моей фразы заглохла на языке, когда все стало кристально ясно. Я видела это в его глазах. Мурашки побежали по коже, когда холодное, жесткое осознание накрыло меня с головой. Что за чудовище ставит подобные ультиматумы своему ребенку? — Ты должен был покончить с нами, иначе он бы?..

Я даже не смогла закончить мысль.