МОЯ. Я тебя присвою (СИ)

— Ты уже ненавидишь этого ребенка, да? Ему ещё и месяца нет, а ты его уже ненавидишь. Разве так можно?!

— Можно. Когда речь идет о позоре. Избавься, доченька. У тебя будет много других возможностей родить в браке, по любви, а не так… — хмурится.

Я держусь на чистом упрямстве. Не могу сказать, что мечтаю стать мамой так рано!

Но папа поступает ужасно. Если бы он подошел ко мне и сразу рассказал, в чем дело, повел разговор иначе, кто знает… до чего мы могли бы договориться.

Но он решил за моей спиной, хотел обмануть. Не могу простить… Не могу!

В больнице нет смысла надолго задерживаться. Папа должен был забрать меня в обед следующего дня, но я позвонила бабушке с дедушкой и сказала, что поссорилась с папой. Спросила, могу ли я пожить у них?

— Конечно! Деда за тобой отправлю, — обещает бабушка. — Даже не переживай, поживешь у нас, сколько потребуется!

* * *

— И чего не поделили с Колькой-то? — интересуется дед.

Даже не знаю, могу ли признаться….

— У нас разные мнения. Он хочет решить все за меня и пытался обмануть.

— Кхе… — трет подбородок дедушка. — Нервный он стал. Понимаю, что неприятности. Иначе бы сюда не вернулся. Раньше его и палкой сюда не загнать, а сейчас прилетел, жить надумал… Город у нас красивый, другого такого во всем мире не найти, но не столица, разумеется, а у Кольки амбиции всегда… Понятно, он нам всего не рассказывает. С женой, опять же, непонятно как-то. То молился на эту фифочку, а то развелся… Может быть, ещё помирятся?

— Не помирятся, деда. Мария поступила гнусно. Изменила отцу не раз, за его спиной делишки прокручивала.

— Вот как, значит. Тяжело быть преданным. Не злись на него, мужчине тяжело, когда он теряет свою спутницу. Бабку твою в том году инсультом дернуло, я думал, не выкарабкается, с ней в гроб лягу.

— Ну что вы…. Бабушка ещё танцует хорошо, какой гроб!..

Так и добираемся до дома бабушки с дедушкой. Она меня тепло встречает.

— На Кольку уже поворчала, — сообщает заговорщически. — Сам такой же вредный был, с нами постоянно спорил, свою точку зрения отстаивал. Вот пусть теперь на своей шкуре поймет, каково это, с ребенком во взглядах расходиться!

— Спасибо, бабушка. Дед отвезет меня попозже? Вещи хочу взять.

— Ох, все-таки серьезно.

— Серьезно, ба. Я… не вернусь к нему. Не вернусь!

* * *

Зорин, действительно, отправил мне сообщение на телефон. Но я удалила его, не читая, и не пыталась запомнить цифры.

Не хочу больше вариться в котле их взаимной неприязни с отцом. Пусть сами разбираются. Зорин вообще не имел никакого права впутывать в это меня!

Пусть с отцом разбирается.

Папа звонит и приезжает регулярно, но уезжать от бабушки я не планирую. У них хороший, светлый дом, мне нравится жить в нем намного больше, чем в квартире.

Папа бесится, что я решила оставить ребенка и уехала от него.

В пылу злости он бросает:

— А дальше что? Повесишь на деда с бабкой расходы по содержанию ребенка?

— Придумаю что-нибудь.

На самом деле я уже предприняла шаги: буду работать на заказ. Художники могут зарабатывать себе на хлеб!

— Не позорь меня, Таша! Не позорь!

— Пап, у тебя ещё целых две дочери есть, а этой.… Этой уже нет.

— Что ты такое говоришь? — хватается за лысеющую голову. — Дался тебе этот ребенок!

— Дался! Я хоть что-то хочу решить сама. Са-ма!

Очередной разговор заканчивается ссорой, папа выскакивает на улицу, в одной рубашке и тонких брюках.

Злой, сердитый, раскрасневшийся.

— Коль, оденься. Заболеешь! Коля… Ой, дурак… — причитает бабушка и смотрит внимательно. — А ты ничего не хочешь рассказать, Наташа?

— Да, ты и сама услышала, да? Я беременна. Папа хотел тайком устроить мне аборт. Поэтому я ушла.

— Так… А папа где?

— Папа… — морщусь. — Нигде. Мы поругались. И он с папой давно враждует. Все сложно.

— Ох… — всплескивает руками. — Господи Иисусе! Дед не зря сказал, что сын решил вернуться. Проблем, говорит, куча. Иначе бы в родные места не вернулся…

Кажется, бабушка собирается добавить что-то ещё, но нас прерывают отдаленные звуки мужской ругани.

Кто-то бранится.

На улице…. У самого дома.

Один голос — точно принадлежит отцу, а второй…

Не может быть!

Я прилипаю к окну: которое выходит во двор.

— О, царь горы явился! — тьфу, нахваталась от бабушки…. за эти дни!

Глава 38

Таша

Бабушка занимает место рядом со мной, ахает, охает.…

— Колька. Дурак. Ай, дурак! Годы уже не те… Сейчас отхватит по лысине своей! Дееееед. — начинает звать.

— Бабушка, ну ты чего! Дедушку-то пожалей! Пусть сами разбираются.

— Как это, путь сами? А отца не жалко?!

— Он… заслужил.

— Ты чего такое говоришь? Повздорили, с кем не бывает.

— Он хотел сделать аборт мне! Тайно! Ясно?! Хотел врача подкупить, чтобы мне таблетку подсунули. Вот за что он заслужил! — выдаю с отчаянием.

Если папа получит по лицу пару раз…

И, конечно, он получает! Один раз, второй.

— Ой, что делается… Ой.… Ой, стоять просто так нельзя! Поубивают! — взвизгивает, заметив, как папа бросается на Зорина слепым тараном, словно он — бык!

— Надо звонить в полицию, пусть угомонят этих петухов! А этот… Второй, кто он? Да чего ты смеешься?!