МОЯ. Я тебя присвою (СИ)

— И хватит спаивать моего папу. Зачем ты это затеял? С какой целью?

— Эмммм… Просто. Без цели.

— Не верю. У тебя всегда есть какая-то подлая, мерзкая, жестокая цель!

— Я виноват перед тобой, знаю, но я… искренне прошу прощения. Хочешь я на колени встану? В сугроб…

— Осторожнее, тут кругом желтый снег. Здесь гуляют собачники… — подает голос папа.

— Не надо мне твои колени в сугроб, Зорин. Мне вообще от тебя ничего не надо.

— Таша, я люблю тебя. Я без тебя никуда не поеду.

— Значит, ты застрял здесь надолго.

— Значит, застрял. Но я застрял рядом с тобой.

— Вот уж нет.

— Да. В одном городе. Уже рядом. Дышится…. легче. Таш.… Ты нашего малыша сохранила, и я горжусь тобой. Какая ты… Лучше меня! В миллионы раз лучше! Я недостоин, но я попытаюсь снова. Я понял, что моя грудная клетка пуста, когда ты уехала. Уехала и забрала мое сердце с собой.

В этот момент я чувствую, будто мое собственное сердце решительно покинуло тело и расплавилось от признаний Зорина.

Он, вне всяких сомнений, тоже пьян.

— Верни папу домой. Уверена, адрес квартиры ты знаешь.

— Такого пьяного? К детям? Нет, ты что… Мы в мой отель идем. Недолго осталось.

— Вызови такси.

— Прогулки полезны.

— Только не для избитого человека!

— Я, конечно, попробую, но он жутко упрямый тип. Понимаю, в кого ты пошла упрямством.

— Заканчивай этот цирк, Зорин. Мой папа через час должен спать в теплой постели, и точка.

— Час? — задумывается. — Нет, два… Два часа надо, как минимум.

— Больные! Вы.… где находитесь?

— Мы в пути. Это не я выбрал маршрут, учти. Твой отец, он упрямый.

— Ты повторяешься, Зорин. Уже поздно.

— Да. Я позвоню, когда придем. Или напишу. До завтра.

— Нет.

— Да, точно. Уже сегодня. До сегодня.…

— Нет! Я тебя слышать сегодня больше не хочу! Эй…. — он сбросил звонок.

* * *

Разумеется, Зорин все сделал по-своему. Через полтора часа прислал мне с телефона папы фото его же, спящего на диване, в верхней одежде. Ну и себя, любимого, тоже прислал! Полураздетого, в кровати.

Я перезвонила ему сразу же. Честно признаться, после нашего разговора урывками спала, ждала звонка или сообщения, переживала, как два пьяных мужика доберутся до отеля. Вдруг Зорину опять что-нибудь в голову стукнет, и он папу бросит где-нибудь! Обошлось…

— Сейчас же удали это позорное фото! — шепчу.

— Позорное? — до него как будто не доходит.

— Ты пишешь мне с телефона папы. И отправляешь в наш чат с папой свои полуголые фото! Совсем совесть потерял? Удаляй сейчас же из переписки.

— Черт. Точно. Удалил…

— Из галереи тоже удалить надо! — требую я.

— Будет сделано. Что-нибудь ещё, моя королева?

Открываю рот и захлопываю его.

— Поменьше сарказма, — добавляю.

— Я серьезно, между прочим, — сопит обиженно.

— Тебе надо хорошо проспаться для таких заявлений, Зорин.

— Хорошо. Уже иду. По имени назови и все, я как младенец… Спать буду.

Смотрю на время: уже почти утро. Не пожелаешь в такое время: доброй ночи.

— Сладких снов, Назар.

— О, черт… Я был не готов услышать так сразу. Даже не расслышал. Повтори?

— Хватит. Это уже хитрость.

— Я хочу прийти к тебе. Можно? Таш…. Не гони. Ну… Я даже с твоим отцом пил на брудершафт. Я никогда столько раз себе на горло не наступал…. И готов наступить ещё не раз, лишь бы ты меня не гнала.

— Сначала я поговорю с папой, потом решу…

— Таш.

— Что, Назар?! Ты вернул меня папе, как вещь! И не пытался задержать, не попрощался даже. А теперь прилетел — люби меня.

— Люблю.

— Я не в том смысле.

— А я в том самом смысле. И я любви пока не смею просить. Просто быть рядом… Знать, что с тобой все в порядке, слышать тебя. Это важно. Я себя так хорошо чувствую, когда тебя хотя бы слышу.

Его слова задевали за живое. Не должны были задевать, но задевали.

Я поспешила сказать ему снова:

— Сладких снов, Назар! — и быстро скинула вызов.

Но ещё долго лежала без сна в кровати, переживая нашу историю от начала до самого конца.

Есть ли у нас шанс начать все заново?

Глава 42

Таша

На следующее утро курьер привозит цветы. Мы с бабушкой и дедушкой как раз завтракали, на столе стояла гора пышных, ароматных булочек с изюмом, они искусно слеплены в виде роз.

Цветы от Назара. Алые розы в большой корзине.

— Гляди, тоже симпатичные розочки, только несъедобные, — замечает дедушка, намазывая булку сливочным маслом. — Как думаешь, когда свататься ещё раз придет?

— Рано ещё, — строго отвечает бабушка. — Ты сыну позвони….

— А что?

— Ничто, рецептом поделись от похмелья. Мужики вчера поговорили, кое-что для себя решили. Теперь дело только за Наташей.

Две пары глаз в тот же миг устремляются на меня. Бабушка и дедушка смотрят предельно серьезно.

— Что думаешь, Наташа? — деловито интересуется дед. — Давай, не стесняйся. Говори, как есть!

— Я даже не знаю. — отвечаю, замявшись. — Папа с Назаром поговорили, но…

— Да что ты про них печешься? Мужики взрослые, между собой уже разобрались, что к чему. Ты о себе подумай! О ляльке вашей, — говорит бабушка.

Несомненно, волнуюсь.

Вопрос предельно серьезный. Сердцу неспокойно, мысли тоже витают взбудораженными.

— Все это как-то слишком быстро… Не хочу торопиться. Впереди много времени, успею.

— Успеешь, значит? — уточняет дед.