Моя идеальная (СИ)

— Что именно болит, Настя? — выбиваю, тормозя всё лишнее. — Рёбра? Нога? Живот? Что, малыш? — цепляю ладонями её лицо, вынуждая смотреть на меня.

Большими пальцами влагу по щекам растираю. Даже дыхание стопорится, когда, снова всхлипнув, добивает:

— Рёбра и нога.

— Сука! Потерпи, родная. Сейчас принесу колёса.

На кухню на космических скоростях вылетаю и хватаю аптечный пакет, который вчера притащил Егор. Быстро сканирую содержимое и понимаю, что обычные обезболы не помогут. Благо, брат взял ампулы. Набираю содержимое в шприц и возвращаюсь в спальню.

Настя всё так же лежит, свернувшись калачиком, и тихо плачет и стонет. С такой силой челюсти сжимаю, что скрип эхом по комнате летит.

— Посмотри на меня, малыш. — хриплю, присаживаясь на край постели и опуская руку на её дрожащее плечо.

Вижу же, что сквозь боль вынуждает себя повернуться и привстать. Подкладываю ладонь под лопатки, придерживая. Выпускаю лишний воздух из шприца. Любимую аж передёргивает, и она толкает тихо:

— Может, просто таблетками обойтись, Артём? — отводит взгляд в сторону и шумно сглатывает.

Блядь, она уколов боится что ли? После всего, через что протащила себя, шарахается от иглы?

Подбиваю пальцами её подбородок и вынуждаю взглянуть на меня. Короткий контакт, а потом она снова смотрит на шприц и крепко зажмуривается.

Блядь!

— Расслабься, Насть. — молю негромко, но твёрдо. — Я знаю, что делаю. К тому же укол безболезненный и делается в мышцу. Ты даже не почувствуешь ничего. А от колёс и эффекта ждать дольше, и он слабее будет. Веришь, маленькая? — выбиваю на одном выдохе.

Девушка открывает глаза, но я не сосредоточиваюсь на боли и страхе, которые вижу в них.

— А ты умеешь, Тём? — шелестит задушено и снова ресницы опускает, тяжело вздохнув.

— Умею, Насть. Я должен был в медицинский поступать, поэтому с уколом справлюсь.

— Хорошо.

Отворачивается и ещё крепче зажмуривается.

Блядь, даже эта пиздецовая ситуация не мешает мне улыбнуться её такому детскому страху.

Быстро выполняю поставленную задачу, крепко сжимая её руку, когда дёргает ей.

— Всё, малыш, выдыхай. Уже всё закончилось. — сиплю, бросая пустой шприц на тумбочку и притягивая свою девочку в объятия.

Она несмело оборачивается и открывает глаза, в которых горит удивление, которое и в голосе её сквозит.

— Всё?

— Всё, родная. — шепчу, опускаясь вместе с ней на кровать.

Тяжело дышу, водя ладонями по напряжённой от боли спине, перебирая пальцами позвонки, пока она полностью не расслабляется, а дыхание не выравнивается. Заглядываю в лицо, понимая, что Настя уснула.

Несмотря на то, что за ночь я поспал не больше пары часов, постоянно прислушиваясь к её дыханию и готовясь в любой момент успокоить её страхи, даже сейчас мне отрубиться не удаётся. Так и лежу, обнимая любимую и упиваясь удовлетворением, представляя, что сделаю с Должанским, как только доберусь до него.

В этот раз мразота не отделается расквашенной мордой. Я не просто готов его убить. Я хочу... Нет, не хочу, я сделаю так, что он пожалеет о том, что я не прикончил его на пороге академии. За каждое мгновение боли, что приходится терпеть моей девочке, он расплатится часами агонии.

Малышка что-то неразборчиво бурчит во сне и закидывает перебинтованную ногу мне на бёдра. Провожу подушечками по бинту и шумно выдыхаю, опуская веки.

Мы справимся с этим. Вместе справимся. Обязательно.

Только после её рассказа давление, которое размазывало изнутри грудную клетку, наконец ослабло, и я смог дышать относительно свободно. Я ведь готовился к самому худшему. Боялся, что уёбок сделал хоть что-то из того, что озвучил мне тогда по телефону.

— Ещё спите, что ль? — заглядывает через приоткрытую дверь Егор.

Отрицательно качаю головой и прикладываю палец губам, давая понять, чтобы не шумел. Он коротко кивает и прикрывает дверь. С особой осторожностью снимаю с себя ногу и укрываю любимую одеялом.

— Люблю тебя, родная. — шуршу хриплым голосом, прикасаясь к губам в лёгком поцелуе.

Настя снова коротко стонет и кривится, будто от боли. Каждая мышца и жила в теле натягивается, как гитарная струна. Одно неверное движение и нутро в мясо. Но девушка тут же расслабляется и поворачивается на бок. Забиваю лёгкие воздухом, снова подтягиваю одеяло и иду на кухню.

— Привет, братиш. — бросает Егор, закуривая.

Возможно, никотин и помог бы мне сейчас хоть немного расслабить нервы, но вместо этого я с размаху хуярю кулаком в стену. Из разбитой ранее руки тут же начинает течь кровь. Наблюдаю за алыми каплями несколько секунд, а потом упираюсь лбом в бетон, закрыв глаза, и просто, сука, дышу, переживая этот момент.

— Всё плохо? — сипло толкает брат, кладя ладонь мне на плечо.

— Блядь, сколько ей ещё будет больно? — режу хрипом. И не только о сейчас, но и в общем спрашиваю. Правда, понятия не имею, откуда ему знать ответ на этот вопрос. — Мы, сука, с самого начала отношений из этого дерьма выгрести не можем. То расставание на три недели, потом эта мразота мне башку проломила. Теперь ещё и это... — выбиваю, всё так же не открывая глаз.