Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Летом 1964 года мы нашли нового менеджера. Вернее, это он нашел нас. Мы играли привычный ритм-энд-блюз в «Железнодорожной таверне» в Харроу. В 2000 году этот заброшенный отель сгорел в результате поджога, и, как и ожидалось, сейчас там стоит многоэтажный дом. Его назвали Домом Долтри, а неподалеку находится Дом Муна. В 1964 году по вторникам «Железнодорожная таверна» становилась для нас домом, маленьким душным прокуренным домом с низкими потолками. В те времена такие места всегда казались как минимум в восемь раз больше, чем они были на самом деле. Вернувшись туда через двадцать-тридцать лет спустя, ты понимаешь, что это просто крошечные маленькие комнаты. Но «Таверна» всегда была забита под завязку – целое море людей. А ведь в те дни люди танцевали. Впереди мог стоять ряд зевак, которые просто смотрели на происходящее, но все остальные обязательно отплясывали.

Мы немного выросли в плане звукового оборудования. Мы одалживали и выпрашивали усилители, меняли комплекты, находили всякую всячину по дешевке. Нам все еще было далеко до той оглушительной бомбежки, которую мы устраивали, уже прославившись, но наш звук подходил тому крошечному залу в «Таверне». Мы играли громко, и атмосфера была опасной – все, как мы любим. А затем в помещение зашел Кит Ламберт, которого, по его словам, привлекла куча мотороллеров «Lambretta», припаркованных снаружи. Местные моды любили его, потому что он с порога угощал всех выпивкой. И Пит тоже любил его, потому что он был сыном композитора Константа Ламберта, а его крестным отцом был Уильям Уолтон (сэр Уильям Тернер Уолтон – британский композитор и дирижер. – Прим. пер.). Моя реакция была: «Кто, черт возьми, такой Констант Ламберт?» Но потом мне тоже полюбился Кит, потому что он был само очарование.

Кристоферу Себастьяну Ламберту было двадцать девять лет, когда он увидел эти мотороллеры «Lambretta» и вошел в наш мир. Он производил впечатление зажиточного британского офицера, и не зря, поскольку именно им он и был. После Оксфорда он служил в Гонконге, а затем вместе с двумя друзьями из университета отправился в экспедицию на поиски истока реки Ирири в Бразилии. Дело закончилось плачевно. Один из друзей удостоился чрезвычайно сомнительной чести стать последним англичанином, который был убит изолированным племенем на Амазонке. Кит был задержан правительством Бразилии по подозрению в убийстве своего друга, пока не был освобожден благодаря кампании, запущенной британским таблоидом «Daily Express». Он вернулся в Англию и стал помощником режиссера фильмов «Пушки острова Наварон» и «Из России с любовью». Весьма хорошее начало новой насыщенной жизни. А затем он пришел к нам концерт в поисках своего следующего приключения.

– Мы пытаемся сделать фильм о новых тенденциях, – сказал Кит. – Мы ищем группы, и вы – лучшее, что мы видели. Мы хотим снять о вас фильм. Не желаете еще выпить?

Кит хотел представить нас своему деловому партнеру, который был в Ирландии и работал над фильмом с Джоном Хьюстоном. Мы согласились пройти прослушивание в церкви Святого Михаила на Аскью-роуд в Шепердс-Буш. Это была церковь, где обвенчались мои мама и папа. Там же я пел в хоре, будучи ребенком. Теперь это стало местом, где мы обрели нового менеджера. Итак, пару недель спустя мы сидели и настраивали оборудование, как вдруг зашел Крис Стэмп. Офигительно крутой парень. Парень с лицом. Его брат Теренс был кинозвездой, и у него был имидж, но, доложу я вам, когда вы видели их обоих во плоти, Крис имел преимущество. Он был всего на пару лет старше меня, но у него была эта опасная черта, которой у Теренса никогда не было. Ист-Эндовская острота, если так можно выразиться.

После прослушивания мы все пошли в китайский ресторан, и Кит объявил, что хочет взять нас под свое крыло. Он уже завладел нашими контрактами с Хельмутом Горденом и Миденом, и у него было предложение: они платили нам двадцать фунтов в неделю и брали сорок процентов с концертов. Нам не потребовалось много времени, чтобы принять решение. Дело казалось верным. Мы пробовали играть по правилам Мидена. Мы записали для него сингл «Zoot Suit», а он даже не попал в чарты. Мы также знали, что у него нет денег. А у Кита деньги водились. По крайней мере нам так казалось. Он должен был быть богат, иначе как он мог сорить деньгами направо и налево? Только спустя много лет я узнал, что ему пришлось продать по дешевке одну из картин своего отца, чтобы выплатить нам жалование.

* * *