Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Кенни остался, и я тоже, хоть и жалел об этом. Мы пустились в очередные напряженные гастроли. Отказ Пита принять трудное решение привел группу к медленной мучительной смерти. Я считаю, что это послужило толчком к тому, чтобы Пит основательно подсел на героин. На него обрушилась целая груда проблем: его брак, Цинциннати, давление, необходимость постоянно творить новый материал. Но именно когда колеса нашей группы начали отходить, он раскис по-настоящему. Не помню, кто мне позвонил, но меня попросили пойти увидеться с ним. Я был в Сассексе, и до меня доходили известия о том, как Пит пьянствовал в лондонских клубах. Я должен был увидеть его. Несмотря ни на что, я был единственным человеком, кого он мог послушать. В те дни было очень трудно достучаться до Пита. Теперь все по-другому, и мы намного честнее друг с другом. Но тогда мосты могли сгореть в любую минуту.

Я все-таки отправился к нему на встречу. Усмирив свою гордость, я поехал в принадлежавшую ему студию Eel Pie Studio в Твикенхеме, и моему взору предстал Пит. Он был под кайфом, окруженный наркотиками и приспособлениями для их употребления. Я сел рядом и начал говорить. Я не знал, слышал ли он меня. Первые полчаса он точно находился не в этом мире. Но я продолжил говорить на протяжении трех-четырех часов. Я сказал ему, что это того не стоило, что он был слишком умен, чтобы закончить таким образом. Ведь он был против этого дерьма большую часть своей жизни, так зачем начинать сейчас? Я пытался разговорить его, вовлечь в диалог, но он не отвечал. Пит не ответил ни на один из моих вопросов, поэтому я все говорил и говорил с ним. Я ушел к концу дня, не ведая, удалось ли мне достучаться до него. На следующий день он записался в реабилитационный центр. Когда он вышел, мы записали наш десятый альбом It’s Hard («Это сложно»). И боже, это действительно было сложно. Пит рвал на себе волосы, пытаясь придумать новые песни. В конце концов у него получилось, но даже тогда мне казалось, что эти песни не идут в сравнение с нашими ранними работами. Все шло наперекосяк. Если вы послушаете эту пластинку, то обратите внимание, что каждый удар барабана отзывался дробью. Снова, снова и снова. Я думал, что свихнусь от этого.

В сентябре 1982 года я полностью осознал масштаб бедствия. Я собирался дать старт турне в поддержку нового альбома. Еще сорок два концерта, еще один трехмесячный изнурительный забег по Северной Америке. Как обычно, раскруткой я занимался самостоятельно. Пит не хотел иметь ничего общего с продвижением, он не желал давать интервью или участвовать в фотосессиях. Так что я был один в машине, готовясь вызвать у публики ажиотаж вокруг наших гастролей, как вдруг ко мне пришло озарение. Все! Это будет наш последний тур. Я объявил об этом на пресс-релизе и знал, что это был верный шаг. Это решит все наши проблемы. Пит избавится от чувства давления и больше не будет проблем с барабанщиком. Я застал группу врасплох, но я знал, что, если мы продолжим, она может погибнуть. Так что это был наш прощальный тур, и мы прорвались через него. Но даже тогда это был еще не конец, ведь нам предстояло выполнить оставшуюся часть сделки по условиям контракта на запись музыкального альбома.

Примерно через шесть месяцев после того, как мы сошли с дороги, Пит осел в Холмсхерсте. Он пытался написать следующий альбом и лично сообщил мне, что у него ничего не выходит. Пит исписался. Это действительно был конец. «Я больше не могу писать, – сказал он. – Я не могу продолжать». И я думаю, что он удивился, когда я ответил лишь: «Хорошо». Было тяжело, потому что мы с Джоном уже потратили свой аванс, но это не имело значения. Мы нашли выход, и я полностью поддержал решение Пита. Ему нужно было пространство, чтобы дышать. Ему нужно было восстановиться. Поэтому – занавес. За исключением появления на фестивале Live Aid в 1985 году, на что меня уговорил сладкоречивый Боб Гелдоф (ирландский музыкант, актер, общественный деятель, один из организаторов международного благотворительного музыкального фестиваля Live Aid. – Прим. пер.), мы больше не выступали. В течение почти десяти лет о The Who не было ни слуху ни духу.

Глава 17. Жизнь после

Я не радовался из-за того, что наша группа распалась. На то была воля судьбы. Однако для беспокойства не было причин. Если нам не суждено собраться вместе, да будет так. Но если это произойдет, то лишь после того, как мы найдем подходящего барабанщика. Я знал, что Пит так просто не сдастся. Он очень умный человек и всегда держал руку на пульсе. Мы признавали его талант, и он понимал, как ему повезло повстречать нас, пускай и не всегда показывал это. Пит понимал, что каким-то образом ему удалось найти троих музыкантов, которые могли представить миру его талант. Затем их число сократилось до двух, но я и на мгновение не мог представить, что это действительно был конец. А пока что мне приходилось оплачивать счета. В восьмидесятые я занимался актерской работой, сольными альбомами и рыбным хозяйством.