Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 8

Это совет или предупреждение? Слова Хаямы прозвучали более резко, чем обычно. Мне очень хотелось взглянуть на выражение его лица, но я всё равно не стал оборачиваться.

— …Просто жуть.

Вполне искренне сказал я. И уже понимая, что он не врёт, молча вышел.

× × ×

Я гнал и гнал велосипед по шоссе и в конце концов добрался до дома. День ещё не закончился, а я уже истосковался по нему.

За дверью к моему удивлению меня встретил Камакура. Он бесстрастно муркнул и потёрся о мои ноги. Хватит уже мою форму шерстью пачкать.

— В чём дело? Что-то случилось?

Поинтересовался я, но Камакура вместо обычного мурчания кашлянул. Это такое кошачье приветствие, что ли? «Мяуинг»?18

— Ладно, пошли.

Позвал я его, поднимаясь по лестнице.

Свет на втором этаже был выключен.

Ну, родители в такое время обычно ещё не возвращаются. Но похоже, Комачи тоже нет. Наверно, она на подготовительных курсах. Экзамены всего через три месяца.

Форма моя и правда оказалась в шерсти, так что я решил переодеться в домашнее.

Кинул форму в своей комнате и направился в гостиную. С пончиками в руках. Надо же хоть чем-то себя побаловать.

Но у лестницы передо мной опять с мурлыканьем возник Камакура.

— Чего ты хочешь?

Камакура снова муркнул и повёл меня в кухню. Там стояла миска с приклеенными деревянными буквами, складывающимися в слово «КАМАКУРА». С первого взгляда её можно было принять за продукцию КАДОКАВА,19 но нет, это была миска Камакуры, заботливо подготовленная для него Комачи.

В миске лежало лишь несколько крошек, оставшихся от предыдущей порции.

— …Есть нечего, да?

Теперь всё ясно. Ты не встречать меня вышел. Ты пришёл сообщить «мне жрать нечего, чёрт бы тебя побрал». Не слишком-то мило, а?

Я открыл шкаф, достал до боли знакомый пакет сухого корма, к которому часто прилагается серебряная ложка, и сыпанул из него в миску. Кстати, если залить молоком, будет смахивать на шоколад, да?

Камакура сунулся в миску, когда я ещё не успел наполнить её. И теперь я даже не видел, сыплю я куда надо или ему на голову.

— Жуй, жуй, не торопись.

Я погладил его по голове, стряхивая крошки, и направился в гостиную. Добрёл до дивана и рухнул на него.

И вздохнул.

И так и продолжал глубоко вздыхать.

Пока я валялся как труп, подошёл Камакура и снова потёрся о мои ноги.

Я думал, он пришёл сказать, что всё съёл, но Камакура просто забрался мне на ноги. Удовлетворённо вздохнул и заурчал.

— …А ты на удивление тактичен, да?

Я был почти наверняка уверен, что ему просто холодно и он пользуется мной как грелкой. Но ладно уж, на сей раз дадим волю сомнениям.

Взяв расчёску, я причесал Камакуре спину. И почувствовал, что мои веки тяжелеют.

Какой длинный день.

И очень утомительный.

Глава 4. Юкино Юкиносита незаметно становится решительной

Меня разбудил холод.

— …Ну и колотун.

Я перебрался в сидячее положение, и с меня сползло одеяло.

Значит, вчера вечером я заснул прямо на диване. Смутно помню, мама мне что-то говорила. Что-то вроде «будешь спать на диване – простудишься».

Но действия это не возымело, и она оставила меня как есть. Может я даже что-то ответил, плохо помню, но в итоге скорее всего опять заснул. Моего товарища по дивану, Камакуры, нигде не было видно. Наверняка пошёл спать туда, где потеплее.

Я размял шею, плечи, поясницу и поднялся. На столе стоял завтрак.

Пока завтракал, огляделся. Родители явно уже ушли. Комачи, похоже, тоже отправилась в школу. В доме остался лишь я один.

Ещё на столе лежал пакет с пончиками, который я притащил вчера, только он определённо похудел. Кто-то уже поживился его содержимым.

Переодеваясь, я ощутил, что день ото дня становится всё холоднее.

Неужто я всё-таки простыл?.. Или это оттого, что я дрых на диване и не выспался?

Ещё и голова немного болит. Где-то у нас должно быть обезболивающее… Я порылся в шкафчике с лекарствами и схватил первое же подходящее.

О да-а-а-а-а-а-а-а-а! Медицина – это ве-е-е-е-е-е-ещь!20

Хмф, без этого никакая медицина не подействует.

Я вышел из дома, оседлал велосипед и двинул в школу, бормоча под нос «холодно, холодно, холодно».

Вчера был первый день после школьной поездки, и класс был странно неугомонен. Но как только начались уроки, всё вернулось на круги своя.

Ворота школы, парковка велосипедов, главный вход – за два года, что я учусь здесь, я ко всему этому привык. Но не привязался, и это вызывало какое-то странное чувство.

У главного входа я столкнулся с Юигахамой.

— А… Д-доброе утро.

— Угу.

Коротко поприветствовал я её и направился в класс. Шаги за спиной звучали как-то скованнее обычного.

Юигахама время от времени вздыхала так, словно что-то просилось ей на язык. Но я старался не обращать на это внимания.

По мере приближения к лестнице народу вокруг становилось всё меньше и меньше. Заметив это, Юигахама прибавила шаг и начала подниматься бок о бок со мной.

— С-слушай, насчёт сегодня… Ты… в клуб собираешься?..

Спросила она не слишком уверенно, но настойчиво. Но я уже знал, что ответить.

— Нет, не собираюсь.

Юигахама попыталась засмеяться, словно тоже знала, что я отвечу.