Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 8

Мельком глянув на висящие на стене часы, я убедился, что скоро пора по домам.

Отворачиваясь от часов, я вдруг натолкнулся на взгляд Юигахамы. Кажется, мы посмотрели на них одновременно. Юигахама неожиданно заговорила.

— Юкинон задерживается…

— …Угу.

Коротко ответил я и снова уставился на книгу.

Но поняв всю бесполезность этого, закрыл её.

Меня несколько беспокоило чувство, что я должен что-то сказать. Так что я почесал в затылке и подал голос.

— …Э-э, извини за всё, что было.

— А? П-почему ты извиняешься?

Юигахама оцепенела, словно испугавшись.

— Ну, понимаешь, ты же готовилась, да? Платформу готовила, речь…

— А-а, ты об этом…

Она расслабилась.

— Всё уже нормально.

И успокаивающе улыбнулась.

На сердце стало немного легче. Если не брать в расчёт её общительность и популярность, она плохо подходила для такой роли, но всё равно напряжённо готовилась. И пустить все её усилия псу под хвост было немного неприятно. Я слегка вздохнул.

— Хикки тоже много чего сделал, верно? Вон, смотри, волосы совсем растрепались.

Юигахама быстро поднялась.

— Давай поправлю.

— Да не надо, ёлки-палки.

— Ладно, ладно, — пробормотала она, не обращая внимания на мои слова, и быстро подошла ко мне со спины.

Её тёплые руки мягко прошлись по моим волосам. Я попытался стряхнуть их, но она не поддалась.

— Хикки тоже очень старался.

— Да нет…

Её руки, касающиеся моих волос, остановились, а на затылок что-то мягко надавило, словно меня обнимают. От неожиданности я застыл.

Если я шевельнусь, наш контакт излишне усилится. И это будет очень плохо. Я сидел, стараясь оставаться абсолютно неподвижным, и услышал негромкий голос.

— Ты защитил важнейшее для меня место.

Эти очень мягкие слова заставили меня закрыть глаза. А слабое тепло, что я ощущал, побудило навострить уши.

Юигахама слегка вздохнула.

— Знаешь… Я ведь поняла. Поняла, что мне, наверно, не выиграть у Юкиноситы. И даже если вдруг выиграю, я не смогу больше появляться в клубе.

Она говорила застенчиво, но на полном серьёзе. Вот почему я молча её слушал.

— Вот почему, — продолжила она, — это всё благодаря Хикки.

Но как бы ни были добры её слова, я не мог их принять.

— …Ничего подобного.

Я не пытался что-то сделать. Я даже не знал, что можно сделать. Но были те, кто всё мне объяснили. Именно они и заслужили эти добрые слова.

— Волосы уже в порядке, да?

Я как мог мягко отвёл её руки. Юигахама ещё немного постояла у меня за спиной, потом слегка улыбнулась, подтянула стул и села рядом.

Смотреть ей в лицо я не мог и потому безучастно отвернулся.

— Хикки здорово постарался!

Неожиданно крикнула она во весь голос.

— С чего это ты вдруг?

Я рефлекторно повернулся к ней, она кивнула. И так же громко повторила.

— Хикки здорово постарался!

— Хватит. Я в самом деле ничего не сделал.

И правда, я всего-то запостил кое-что в Твиттере и поговорил с Ишшики. По сути, ничего существенного. Мне даже кажется, что я только мешал всем.

Должно быть, отзвуки этих размышлений отразились в моём голосе. Юигахама слегка кивнула и чуть улыбнулась.

— …Да, пожалуй. Ты не сделал ничего, что видели бы остальные.

Я кивнул. Но Юигахама покачала головой.

— Но если бы это можно было увидеть, думаю, там было бы много неприглядного. Даже если ты захочешь изменить свои методы, ты не сможешь.

Она словно бы поняла, что я сделал. Или догадалась, что кроется за этими аккаунтами? В любом случае, такой метод похвальным не назовёшь. Особенно если учесть, что я всё скрыл.

Но если никто ничего не видит и не знает, всё нормально.

— Если ты не видишь, значит, и не узнаешь, что я сделал.

А потому покончим с этим делом. Похороним его навсегда.

Вот что я на самом деле пытался сказать.

Но Юигахама продолжала, не отводя глаз.

— Но даже если никто не видит и не ругает, не будет ли думать об этом сам Хикки?

— Нет, это…

— …Чувство вины никуда от тебя не денется.

Оборвала она меня на полуслове.

Да, верно. Никуда оно не денется.

Конечно же, я в чём-то ошибся. И теперь мне придётся жить с чувством тревоги.

Что бы я ни делал, чувство вины обязательно вернётся.

— Я… ничего не могла сделать, но… Я всё равно начинаю задумываться, хорошо ли это. А Хикки должен задумываться ещё больше.

Мягко сказала Юигахама и грустно улыбнулась. Она всё равно заботилась обо мне.

Вот почему эта доброта больно ранит. Хотя мне кажется, что я не хотел никакой боли. Но даже такие простые желания не сбываются.

— …Мы ведь не ошиблись, да?

Я не мог ответить на этот её вопрос. Хотя и знал ответ.

Просто сидел и молчал. А Юигахама с чувством продолжила.

— Теперь мы сможем вернуть всё так, как было всегда?

— …Не знаю.

Честно ответил я.

Сказанные Юкиноситой слова по-прежнему никуда не исчезали.

Считать, что тебя понимают – приятная иллюзия. Но если поддаться ей, она станет настоящей трясиной. Насколько приятнее будет влезть в неё до упора?

Взаимопонимание – очень страшная иллюзия.

Я даже не знаю, сколько отчаяния испытает тот, кто очнётся от неё.

Малейший дискомфорт – и сомнение ощетинивается шипами, заставляя всё идти насмарку.

Я должен был это заметить.

Я хочу не просто дружить с кем-то.

Я хочу чего-то настоящего. И ничто другое мне не нужно.