Моя хранимая Химари

— Хм… «душа», говорите… Знаете, господин Ваддах… я прожил в этом мире не так чтобы уж и слишком много… разумеется, по сравнению с настоящими долгожителями моего вида. Однако я был запечатан на довольно длительное время, чтобы иметь возможность сравнивать то, что происходит сейчас, с тем отношением к магии, искусству и искусственности в прошлом, скажем… пятьсот лет назад. Слепое почитание божествам, суеверия… возникшие, кстати говоря, как вы теперь знаете, не на пустом месте… традиционность, медлительность и размеренность жизни была комфортна нам, существам, для которых сто лет не считалось сроком серьёзных свершений. Однако, как бы медлительна не была та эпоха, людьми ценилось каждое мгновение, каждый миг, каждая жизнь, что могла привнести что-то новое, не за счёт ослабления старого. И несмотря на многочисленные трения между нашими видами, царила какая-никакая, но гармония… с редкими исключениями в виде развивающих в основном людей конфликтов, на которые сегодняшние аякаши, кроме самых старых, уже на самом деле давно не держат зла, лишь немного сторонясь людей, как неизбежного элемента своей окружающей среды. А теперь сравните это с тем, что было до мирового дебюта Амакава — завеса никому не нужной Тайны, магия — в плачевном состоянии, невосполнимые ресурсы планеты безвозвратно вырабатываются, аякаши притесняются… и если бы не происки наших конкурентов, заставивших четыре года назад произойти катастрофу в этом самом городе, ещё тогда не бывшем анклавом, ничего бы в сторону улучшения не изменилось — у Амакава не было необходимости ликвидировать последствия своими силами, раскрывшись из-за этого в процессе всему миру. Если бы не было распространения слухов в интернете и масс медиа… да даже таких вот сомнительных слухов, подобных тому, что вы, Ваддах слышали, то мы бы просто не были бы достаточно уверены, что мир готов к таким масштабным переменам, что мы устраиваем.

Высший демон-Они небольшим движением ладони заставил распахнуться шторы на окнах, и почти не слышной, но фиксируемой Ю быстрой голосовой командой дал тут же подтверждённый запрос на деактивацию одного из внешних барьеров стены, немного размывавшего вид на город.

…За окном был привычный местным вид, столь, тем не менее, удивительный для приезжих: многоярусный мегаполис с невозможными без использования магии постройками, коммуникациями и потоками неторопливого воздушно-левитируемого транспорта, вышедшими будто бы из картины пера художника-футуриста. Как на заказ, в отдалении, между домов, частично скрывая свои огромные габариты за многочисленными антеннами и рекламными украшениями, величественно проплыл грузовой «кит» полукилометровой длинны с объёмными проекциями на боку и «брюхе». А где-то там вдалеке, в самом центре города-анклава, проходя сквозь облака ещё в самом низу, почти сливаясь в вышине с небом своим цветом, пронзал атмосферу небоскрёб Амакава — самое высокое и самое защищённое на сегодняшний день строение во всём мире.

— Скажите мне… вы действительно верите, что одной лишь искусственностью и наукой можно было бы всего этого добиться всего лишь за четыре года? Со всем моим уважением, можете не отвечать, это вопрос скорее риторический. Наша, Амакава, миссия, не раз и не два обозначавшаяся в том или ином виде, состояла и состоит в том, чтобы к удобной человечеству искусственности добавить капельку магии, размешать это всё и получить гармонию, как в старые времена, но на новый лад, следуя течению времени. И отвечая на ваш вопрос, имеющий своей благородной целью раскрытие каких-то нераскрытых тайн… мой личный уровень допуска информации не позволяет ответить с полной уверенностью, но я не удивлюсь, если мы, Амакава, действительно вкладываем в каждое изделие техномагии душу! — Повысив под конец голос для торжественности момента, заявил высший демон-Они.

Слегка завороженные напором и пылом, или, можно сказать, прямо-таки скрытой яростью старого духа, повидавшего мир всяким в его многочисленных эпохах, люди молча, даже с некоторым благоговением внимали.

— …Быть может, мы вкладываем душу не в прямом плане, если таковое вообще возможно. Но мы влагаем в каждое изделие столетия разработки гениальными учёными в переводе на человеко-часы, вносим колоссальные средства и массу заботы о будущем во всех его аспектах и проявлениях… Мы вкладываем самих себя без остатка, в конце концов! И да, мы пока что остаёмся единственными, кто может предоставлять всему миру техномагию только лишь потому, что мы вкладываем в неё всё, что имеем, и полагаемся не только на привычную искусственность уже устаревшего мира. Вот и весь секрет. — Заканчивает, словно бы слегка устало, Шутэн Доджи, возвращаясь на своё место, задвигая шторы и делая запрос на восстановление барьера под сначала несмелые, а затем уверенные аплодисменты, перерастающие в овацию восторженной публики.