Моя хранимая Химари

Действительно, после боя с Агехой оказалось, что я пропустил рядом с телом множество лезвий слегка порезавших рубашку, будучи привычным к уклонению в облегающей форме. На теле тоже осталось несколько царапин — всё же бой был не из лёгких. И хоть зашики-вараши и постаралась зашить белыми нитками рубашку в местах, где прошли в сантиметрах от тела воздушные лезвия, и где меня полоснула медведица, но восстановить её до изначального состояния, разумеется, не смогла.

— Вовсю развлекался, значит… нано. Мужчины, даже из другого мира, не меняются со временем. Неизменная мужская забава: драка да охота, нано. Иди уж… глава.

* * *

Не знаю, что задумала Ринко, но сейчас она вела себя так, будто не знала, как ей себя со мной вести. Вообще ничего не понимаю в этих молодых девушках. Неопределённость, наверное, хуже, чем если бы она просто сказала, что уходит. Химари и Лизлет, зашедшие с вещами первыми в дом, уже вовсю делились впечатлениями о поездке, рассказывая наперебой Хару о своих впечатлениях. Химари особенно постаралась красочно описать свой полёт, будучи голой в моих руках, и похоже, рассказ вызвал фурор. Вот только все замолчали, стоило мне показаться в дверях.

— Все позавтракали и собрались? Отлично. Идём в школу.

Химари слегка вздохнула, но последовала примеру остальных суетящихся девушек. Сидзука, спокойно наблюдающая за тем, как я пытаюсь разглядеть перемены в поведении Ринко и определить её настроение, одобряюще многозначительно кивнула. Ладно, что ж поделать, подождём до вечера. А рубашку, действительно надо сменить.

* * *

— А, проходи, проходи. Присядь, расслабься. Сделать тебе кофе или чай?

— Домо. Кофе, если можно.

Уже как-то привык к чёрному чаю от умницы Лиз. Зелёный чай, который продемонстрировала мне школьный психолог, вызвал у меня лишь внутреннюю тоску.

— Не стесняйся, располагайся, как дома. Думаю, ты уже знаешь, что директор попросил меня проверить твоё, а также Хару-тян психическое состояние.

— Пустая трата времени, как по-моему. Вызывать сначала в учительскую, затем сюда — и это вместо урока… Давайте, если вы не против, побыстрее закончим, ммм… Простите, сенсей, я не помню вашего имени.

— О, верно, ты же раньше у меня не был… я бы запомнила такого симпатичного молодого человека.

Развернулась боком, встала так, чтобы форменная рубашка слегка обтянула силуэт, подчёркивая небольшую грудь. Вроде бы вполне случайный и естественный жест… однако, внимательный, цепкий взгляд высматривает определённые признаки моего поведения. Хм. Я вроде как должен отреагировать на эту фразу и движение смущением или ещё чем-нибудь схожим. Сделать анализ и продемонстрировать обычную среднестатистическую реакцию парня лет шестнадцати? Откровенно говоря, лень. Кстати забавно, она практически не соврала насчёт «симпатичного молодого человека», судя по её эмоциям, которые читаются на уровне Чи. Лицо так же выражало заинтересованность, но это у неё, вероятно, профессиональное. Неужели её работа оставляет так мало времени для личной жизни? В её двадцать — двадцать пять лет интересоваться шестнадцатилетними… хотя, на самом деле, если присмотреться, я должен выглядеть уже лет на восемнадцать. Более того, местные мужчины лет тридцати слабо отличаются внешним видом от двадцатилетних. Рост немного повыше, иногда присутствует небритость, общая «потрёпанность», в хорошем смысле этого слова, и, пожалуй, всё. Да и то, некоторые местные женоподобные экземпляры мужчин, в свои тридцать могут выглядеть гораздо моложе двадцати, если не телом, то хотя бы тем же лицом.

Пожимаю плечами с безразличным видом, как бы отмечая факт констатации очевидного. Сенсей немного хмурится, видимо что-то в моём поведении ей не нравится. Либо в плане профессиональной оценки моих реакций, либо из-за отсутствия оной реакции на её лёгкий флирт. Возможно и то и другое.

— Можешь звать меня Аой-чан… — Продолжила тут же нацепившая профессиональную улыбку на лицо, Аой-сенсей.

Конечно-конечно, как скажешь. Общался я один раз с армейским мозгоправом… нет, не в качестве испытуемого, разумеется, иначе я бы здесь уже не сидел. Просто, по-дружески общался, насколько это вообще возможно с человеком, с которым я был знаком на уровне «привет — пока». Так вот, может быть, во мне говорит ностальгия, но Аой ему и в подмётки не годится. Даже с полностью развитой основой и довольно плотным ментальным полем, мои анализы по личности Джозефа неизменно разбивались о противоречивые факты. То есть я не мог предугадать его мотивы и реакцию на некоторые мои действия, не говоря уже о абсолютном непонимании принципов его работы как психолога и психоаналитика — это если использовать местные термины.

То, что мне демонстрирует Аой-«чан», называется не иначе как уровнем дилетанта. Если уж я могу понять её приёмы, которыми она пытается меня тестировать, даже без привлечения основы… Мда.

— Аой-сенсей…

— Ладно-ладно, слушай, ты не должен быть таким напряжённым. Даже учитывая возможную беду, в которую попал твой близкий друг. Если хочешь, можешь просто попить кофе, посидеть и уйти, нэ?