Моя хранимая Химари

Многие воины едины в своём взгляде на войну и смерть своих товарищей. Да, чертовски неприятно терять часть целого механизма, ради выживания его самого и выполнения поставленных перед ним задач. Иногда неприятно до слёз, но в петлю лезть из-за этого никто не будет. Они преждевременно ушли, но мы живы. И каждый воин умеет ценить жизнь.

Гораздо неприятнее командирам, в чьи обязанности входит оповестить малую семью погибшего об их безвозвратной потере. К счастью или сожалению, подобный опыт у меня уже есть. Однако одно дело — сказать такое в лицо умудрённой опытом, знающей риски службы воина из касты воинов, женщине, которая к тому же знает, что с ней скорбит о потере вся большая Семья, которая в случае чего поможет и позаботится об осиротевших детях… и совершенно другое дело — объяснить девочке на год младше Ринко, почему её единственный оставшийся родственник в мирное время исчез и больше не вернётся.

Это было… тяжело. Без малого час мы с Ринко увещевали её, объясняя что несчастный случай может случиться с каждым. Час на протяжении которого Хару, несмотря на знакомый телефон брата, единственную оставшуюся от него частицу, сначала не могла нам поверить, а потом просто впала в ступор.

Ринко уже давно ушла на кухню готовить ужин, так как успел наступить вечер, а мы с Хару всё ещё сидели в гостиной. Слёз она так и не пролила, однако я перестал успокаивать её только на второй час, когда она, прижавшись боком в кольце моих рук, перестала мелко дрожать при каждом слове. Похоже, она даже задремала.

Кстати, посовещавшись предварительно с Ринко, я не стал скрывать причину смерти, умолчав только о некоторых обстоятельствах типа того, с кем именно бился одержимый, используя тело её брата как вместилище. Будь Хару постарше, она бы подумала, что это такая злая, издевательская шутка, и просто выставила бы нас вон, однако всё вроде обошлось.

Я посмотрел на девочку, спящую, сидя у меня на коленях. И на вторую, постарше, вышедшую с кухни с нашим ужином. Ничего ещё не обошлось. Ринко я не сказал этого, но её тоже придётся взять под опеку, пусть и не такую плотную. Как минимум до тех пор, пока дикие демоны не уяснят, что соваться в город, находящийся под протекторатом Амакава — самоубийство. Переводя на понятный язык: до тех пор пока я не найду и не заставлю работать на себя всех прошлых слуг и воинов Амакава — и это как минимум. А как максимум — пока не создам слаженный механизм воспроизводства, воспитания, обучения живой силы клана, и собственно организую её постоянную охранную деятельность. А начать можно с показательной мести глазастому наводчику одержимых, чем в ближайшее время и планирую заняться.

Решив не будить Хару, я отнёс спящую девочку в её комнату. Видимо она всё же проснулась при подъёме на лестнице, так как когда я положил её не снимая одежды на кровать, и собирался выйти — она взяла меня за рукав рубашки. Несмотря на то, что она не решалась заговорить, по эмоциям было понятно — потерявшему в одночасье последнего своего родственника человеку, было просто-напросто страшно оставаться одному и чувствовать приближение перемен и неизвестности.

Так и не придумав ничего лучше, я опустился на кровать и прилёг рядом с ней, взяв левой рукой её ладонь. Хару прижалась ко мне и заметно успокоилась на какое-то время. Затем настал черёд её слёз, и выдержать это было ещё тяжелее, чем её недоверие в первые минуты разговора.

* * *

— Не хотела отпускать, но сейчас уже спит как ребёнок. — ответил я Ринко на незаданный вопрос. — Позвони родителям, чтобы не волновались, скажи что заночуешь у подруги.

— Ой, и правда, я совсем забыла… Юто, что будем делать завтра?

— То же что и всегда, плюс ещё пару вещей. Соберём и проводим Хару в школу, а после учебного дня вернёмся сюда и я оставлю вас двоих собирать вещи: Хару переезжает ко мне. Так будет удобнее всем. И Ринко, придумай какую-нибудь причину для своих родителей, которая бы оправдывала твои частые ночёвки у меня дома. Я дам тебе барьерный артефакт, но мне будет гораздо спокойнее за тебя, если ты некоторое время пробудешь от меня на расстоянии достаточно малом для того чтобы я мог защитить тебя от демонов в любое время суток, а не только днём в школе. Я не знаю, что лучше подойдёт для объяснения, быть может, необходимость подтянуть успеваемость по учёбе? В общем, ты знаешь своих родителей лучше меня.

— Юто… ты сказал «оставлю вас двоих»… что ты не хочешь мне говорить? — Ринко.

Хм, как она трогательно берёт меня за руку и смотрит с опаской, хотя уже догадывается, какой я дам ответ.

— Я нанесу визит вежливости сбежавшему демону, Ринко. Вместе с Химари мы… — я не успел договорить. Donnerwetter, как же больно. Ринкооооу, зачем ты вцепилась в мою правую кисть, она же сломана!

Понимая, что сейчас как никогда нельзя давать слабину, я просто дал мысленную команду основе глушить боль, несмотря на то, что гораздо логичнее было выдернуть руку, чтобы сердобольная Ринко не успела повредить пока только вставшие в нужные места осколки.