Моя княгиня

- Боже мой! И ты поверил, как же ты мог! - крикнула Катя, откатившись на край постели.

Теперь все кусочки безумной картины сложились в единое целое. Враг, о котором говорила матушка в том вещем сне, нанес удар. Петя Иваницкий тоже втолковывал ей, что получил от нее письмо, где она писала, что разделяет его чувства и готова уехать с ним. Ей же утром принесли письмо от Пети, где он сообщал, что Лили сломала руку, он везет ее к врачам в губернский город и просит приготовить к одиннадцати вечера ее знаменитый болеутоляющий настой, за которым он заедет, как только привезет сестру в имение.

Ужас и растерянность, охватившие ее при виде обезумевшего Алексея, уступили место возмущению. Она призналась этому человеку в своей любви к нему, а он не только не ответил на ее чувство, но и обошелся с ней как с грязью под ногами. Она понимала, что он истязал ее, чтобы унизить. Муж хотел дать ей понять, кто она такая на самом деле. Она - женщина, на которой он женился по принуждению и чьи чувства его не волнуют.

Гордость вернула Кате силу духа. Подняв бронзовое шелковое покрывало, соскользнувшее во время их борьбы на пол, она завернулась в него с ног до головы и отошла к двери спальни.

- Я никогда больше не хочу тебя видеть, - ее голос прозвучал на удивление спокойно и жестко, а взгляд последний раз скользнул по красивому лицу человека, которого она так сильно любила и которого теперь с той же силой возненавидела. Катя повернулась и вышла из комнаты.

Алексей долго смотрел на закрывшуюся дверь. Душа его разрывалась: из-за ужасной ошибки он навсегда потерял единственную женщину, которую полюбил. Женитьба закончилась ужасной катастрофой, а другие женщины за этот месяц стали ему совершенно безразличны. Теперь он понимал своего отца, после потери любимой жены искавшего смерти на поле боя.

- У меня нет даже этой отдушины, - прошептал он, - у отца был наследник, его могла воспитать бабушка, а у меня нет наследника, и я - опекун четырех сестер, для них я - единственная опора в жизни.

Слабая надежда зародилась у него: может быть, после этой ужасной ночи у Кати будет ребенок. Но он сам отказался от несбыточных надежд. Такому негодяю, как он, нет прощения, и Господь не может даровать ему такое счастье как ребенок от любимой женщины. Да и Катя никогда не захочет ребенка, зачатого в таком кошмаре.

Алексей взглянул на часы, освещаемые слабым отблеском камина, стрелки показывали без четверти четыре. Он встал, подобрал с пола остатки одежды жены и бросил их в горящий камин. Туда же он хотел бросить и испачканные простыни с постели, но передумал, и оставил все как есть.

Молодой человек быстро оделся, взял портфель с документами и пошел в кабинет. Он достал из стола шкатулку с дуэльными пистолетами, найденную им у тестя неделю назад. Заспанному лакею, вышедшему на его шаги из вестибюля, Алексей велел разбудить своего камердинера-француза и прислать его в кабинет, а также разбудить Сашку и передать ему, что через полчаса тот должен подать к крыльцу светло-серую тройку. Отдав приказания, он открыл потайную нишу в бюро, положил в нее завещание тестя и свидетельство права собственности на Бельцы, подумав, кинул туда же злосчастное анонимное письмо и закрыл бюро. Затем он сел за письменный стол тестя и начал писать завещание и письмо к Кате.

Заспанный камердинер месье Маре, на ходу застегивая сюртук, вошел в кабинет.

- Месье, я через час дерусь на дуэли, - обратился к нему Алексей, - мне нужен секундант. Я выбрал вас. Вы согласны?

Изумленный француз молча уставился на хозяина. Алексей вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа.

- Конечно, ваша светлость, я согласен, но я не знаю, что нужно делать, - пролепетал испуганный камердинер.

- Мы все сделаем сами, вам нужно только смотреть, а если кого-нибудь из нас ранят, дадите свидетельские показания властям.

Похоже, перспектива беседовать с российскими властями француза совсем не привлекала, он окончательно сник и робко присел в углу, ожидая, пока хозяин закончит писать.

Алексей написал завещание, где все принадлежащее лично ему на момент смерти имущество завещал своей жене. Перечитав завещание, он попросил месье Маре заверить его подпись, а затем, запечатав бумагу в конверт, написал: «Вскрыть после смерти светлейшего князя Алексея Николаевича Черкасского». Потом он написал короткое письмо Кате:

«Дорогая моя, я тебя люблю. Прости меня, если можешь, и прощай».

Подписав письмо, он запечатал его во второй конверт, написал на нем имя жены и передал оба конверта камердинеру.

- Месье Маре, если меня убьют, вы передадите оба конверта моей жене, - объяснил он, - если меня ранят или я останусь невредим, вы вернете оба письма мне. И, пожалуйста, если меня ранят, какой бы тяжести ни была рана, везите меня в Ратманово.

- Хорошо, ваша светлость, я все понял, - пролепетал испуганный француз, пряча письма в карман сюртука.

- Ну и отлично, время ехать, - решил Алексей.

Он быстрым шагом пошел по коридору, неся шкатулку с пистолетами, а француз еле-еле поспевал за ним. Тройка стояла у крыльца, Алексей сел сам и посадил камердинера.