Моя команда

На протяжении всей беременности у нее был волчий аппетит, причем в первую очередь на всяческие морепродукты, и я уверен, что именно по этой причине Бруклин всегда предпочитает рыбу говядине, баранине и прочему мясу. Но я никак не ожидал от нее проявления такой тяги к еде именно в данный момент. Мне оставалось только ждать и наблюдать. Я лишь чувствовал, как сердце ухает у меня в груди. Зато наша молодая мама вдруг почувствовала голод. И буквально в следующее мгновение наш ребенок был уже с нами — медсестра подняла его вверх и показала всем. Я сразу же смог увидеть его, а вот Виктория сначала не могла. Поскольку это было кесарево сечение, медики должны были уложить Бруклина на специальный стол и вставить ему в рот и нос трубки, чтобы прочистить малышу дыхательные пути. Медсестра завернула его в полотенце туго, как только могла, и передала мне. Поскольку Виктории в этот момент еще накладывали швы, именно я первым получил возможность подержать новорожденного. Знаю, что это прозвучит эгоистично, но это была для меня такая удача и такое удивительное чувство! До сих пор я испытал его уже дважды, и ничто в моей жизни — ни на футбольном поле, ни где-нибудь еще — даже не приближается по силе чувств к тому переживанию, к тому трепету и благоговению, которые накатывают на тебя, когда ты в первый раз держишь на руках своего сына. Я сделал несколько шагов и перенес Бруклина к его маме, потом положил головку малыша на подушку рядом с нею и залюбовался двумя самыми драгоценными для меня людьми, которые выглядели такими похожими и такими красивыми. Эта картина навсегда останется в моем воображении.

Мне всегда хотелось иметь детей. Возможно, это желание возникло у меня в связи с тем, что в нашем доме была младшая сестренка, поначалу совсем маленькая. А может быть, я просто приобрел эти отцовские чувства от своих родителей, от мамы и папы, не знаю. Помню, еще только придя в команду «Юнайтед», я испытывал чувство ревности к старшим игрокам в те нередкие на протяжении сезона дни, когда они могли привести своих детей на тренировки, а малышня имела возможность сидеть у боковой линии и наблюдать за игрой своих папочек. Мне тоже до чертиков хотелось этого. И, буду тут честен, я всегда жаждал иметь сына. А на самом деле даже двух сыновей — ведь как бы я ни любил Джоан, но я знаю — и она тоже знает, поскольку мы иногда разговариваем на эту тему и вместе смеемся, — что мне всегда хотелось иметь еще и младшего братика тоже. И в тот день в «Портленде», пристально глядя на Викторию, уткнувшуюся носом в нашего новорожденного сына, я знал: что бы в дальнейшем ни случилось в моей жизни, я счастлив, ибо мне дарован ребенок.

Помню, как Виктория повернулась ко мне, пока я качал Бруклина на руках, и произнесла:

— Что бы ты ни делал, что бы ни произошло, пожалуйста, не покидай его.

В последнее время нам не раз угрожали — это началось еще с лета и снова повторялось, в том числе непосредственно перед рождением Бруклина. Мы обговорили все заранее, продумав, как обеспечить нашу безопасность, так что теперь я пошел вместе с медсестрой, когда та взяла Бруклина, чтобы выкупать его, привести в порядок и подготовить к дальнейшему, хотя для этого пришлось оставить Викторию одну. Буквально все наши родственники собрались в тот вечер в больнице. Нас словно бы укутали и защитили те люди, которых мы больше всего любили. Потом я остался в палате на ночь. Здесь не было еще одной кровати; Виктория лежала на больничной койке, потому что к ней после операции все еще были подсоединены разные трубки и мониторы, а Бруклин безмятежно спал в своей специальной кроватке. Я дремал на полу, использовав в качестве подушки свернутое полотенце и прижав голову к двери таким образом, чтобы ее нельзя было открыть. Возможно, мы нервничали излишне, но никогда не знаешь, чего ждать. В любом случае я был безмерно счастлив: здесь, в этой маленькой палате находились только я, Виктория и Бруклин, мы пробудем вместе до самого утра, я слышу их дыхание и охраняю их сон.

Едва ли не первый звонок по телефону, который я сделал, был адресован Алексу Фергюсону — просто чтобы сообщить ему, что на белом свете появился еще один парень по фамилии Бекхэм, причем парень совершенно великолепный. У него были собственные сыновья, и, как мне думается, он отлично понял, какие чувства я испытываю. После поздравлений он велел мне не беспокоиться по поводу скорейшего возвращения в Манчестер для тренировок, а оставаться пока с Бруклином и Викторией и вернуться за день до следующей игры. В субботу я сражался против «Челси», а затем примчал назад в Лондон. Сначала у Бруклина возникли проблемы с кормлением, поскольку он срыгивал все молоко. Помнится, в тот вечер Виктория нарядила его в малюсенький бело-зеленый комбинезончик, и я пришел очень вовремя, чтобы увидеть, как все, недавно съеденное им, тут же извергается обратно, залив всю его одежку и постель. Это походило на некое приветствие, специально организованное для меня, чтобы я лучше понял, насколько весело и прекрасно быть папой.