Моя королева

— И я буду тосковать без вас. Но ведь два месяца — это, право же, срок недолгий, и подумай, сколько я смогу порассказать вам, когда вернусь. — Она попыталась улыбнуться. — А теперь помоги-ка мне собраться, ведь чем быстрее я уеду, тем быстрее вернусь.

Белла неохотно кивнула и принялась аккуратно складывать сорочки Элизабет в дорожный сундук, а Элизабет рьяно занялась своим гардеробом. Она рылась в шляпках и туфлях, ночных сорочках и чулках, швыряя одни в сундук, другие откладывая в сторону. Работа занимала ее руки. К сожалению, голова при этом оставалась свободной, и она не могла не думать о том, что ее ждет в недалеком будущем.

Как бы ни хотелось ей заставить Беллу и всех родных поверить, что она воспринимает случившееся спокойно, на самом деле она была охвачена ужасом.

Всю свою жизнь Элизабет отстаивала свое желание жить вне брачных уз. В конце концов, не зря же ее назвали в честь английской королевы-девственницы, невозмутимой Елизаветы, которой не нужны были мужчины, чтобы учить ее управлять целым королевством. Но совсем как подросший птенец, который щебечет на краю гнезда, готовясь впервые вылететь из него, что-то в Элизабет цеплялось за надежность и безопасность родного дома.

Каково будет ей жить в стране, которая чужда ей, в стране, населенной грабителями и бунтовщиками? Даже их малые дети учатся воинственным крикам, а не детским стишкам! Увидит ли она снова свой дом, свою семью? Или ей суждено сгинуть на чужбине?

Элизабет настолько погрузилась в свои путаные мысли, что не заметила, как Изабелла подошла к ней поближе.

— Элизабет, а как насчет условия папы, что супружеских отношений между вами быть не должно?

— Ну и что?

— Ты вправду считаешь, что сумеешь устоять?

— Изабелла Анна!

Изабелла тут же зарделась.

— Ничего не могу с собой поделать — мне чуточку любопытно, как это… на что это похоже…

— Отдаться мужчине?

— Бесс! Неужели нельзя быть не такой прямолинейной?

— А как, по-твоему, я должна это назвать? «Плетением корзин», как выражаются дамы, которые приходят пить у матушки пятичасовой чай?

В ответ Изабелла хихикнула, вспомнив, как однажды летним вечером их мать и несколько ее приятельниц обсуждали сложности, возникающие при «плетении корзин», полагая, что присутствующие за столом девочки ничего не поймут.

— Ты же не будешь отрицать, что мистер Маккиннон очень хорош собой.

Элизабет посмотрела на сестру.

— Хорош собой? Да, наверное, — суровой примитивной красотой дикаря.

— Он такой высокий.

— Он просто верзила, — возразила Элизабет, — вымахал под потолок.

— А лицо у него, — продолжала Изабелла, — такое мужественное, будто вырезано из твердого камня.

— Этот человек отрицает необходимость бритья. У него всегда неопрятный вид. Волосы чересчур длинные, и он вечно завязывает их сзади нелепым кожаным шнурком. Право же, как подумаешь, он настоящий варвар.

Однако Изабелла думала иначе: ей представлялись рыцари и благородные девы в сверкающих замках, которые стоят в заоблачных высях. Она пропускала мимо ушей колкие замечания сестры.

— Глаза у него ледяные, как сталь, они такие синие, что от их взгляда можно растаять. А губы большие, твердые, упрямые…

«Но они такие нежные, когда целуют…»

Эта мысль явилась девушке незваной.

— Элизабет, ты хорошо себя чувствуешь? У тебя лицо… ты вдруг так покраснела…

Элизабет прижала руку к щеке, такой горячей, что ей стало противно. Она отвернулась.

— Судя по твоим восторгам, это тебе следует спать в одной кровати с ним, а не мне. Могу поклясться, что ты почти очарована этим человеком. Ну, довольно болтать. Уже поздно, а мне нужно еще полностью собраться. Где же лакей? Мы уже давно позвали его, чтобы вынести сундуки, а он…

Она распахнула дверь своей спальни и остановилась как вкопанная.

— Что вы здесь делаете?

Заполонив собой весь проем, в дверях стоял Маккиннон. Лицо у него было мрачное и бесстрастное. Его глаза, те самые, которые Изабелла только что превозносила в самых поэтических выражениях, жестко, не отрываясь смотрели на Элизабет.

— Я пришел за вашими сундуками.

Элизабет почувствовала, как под его взглядом по спине у нее побежали мурашки.

— Для этого у нас есть лакеи, мистер Маккиннон. — Ничего другого ей не пришло в голову.

— А у меня есть две руки, которые могут это сделать, миледи. — Он прошел мимо, не дожидаясь приглашения. Когда он вошел в комнату, она словно съежилась.

Только сейчас Элизабет поняла, какой беспорядок царит в ее спальне после того, как они уложили ее одежду, и принялась поспешно подбирать валявшиеся на полу вещи.

— Я еще не кончила собираться. Может быть, вы…

— Вот этот можно уносить? — Дуглас указал на сундук у самой двери.

— Да, но лучше подождите лакея. Сундук, право же, очень тяжелый…

Дуглас поднял огромный сундук одним быстрым движением и, поставив его поудобнее на свое широкое плечо, пошел к двери.

— Я вернусь за следующим.

Элизабет молча смотрела ему вслед. Выбирать ей не приходилось.

Когда шотландец ушел, Изабелла подошла к сестре.

— Ты видела? Поднял сундук, точно перышко! А ведь чтобы унести его, понадобились бы два лакея.

Элизабет ничего не сказала.

Не могла.