Моя крайность (СИ)

— Удачно? — нервным движением обхватывает ладонями мои впалые щеки и уткнувшись нос к носу, замирает на долю секунды. Втягивает знакомый аромат моих не до конца просохших волос и наполняя всё мизерное пространство пряным ароматом своего парфюма, будоражащим свежие воспоминания о нашем счастье. — Или нет?

Его отчего-то загнанный пульс сплетается с моим, неистово пляшущим в венке на шее, так ярко намекая, что Максим каждым касанием неминуемо подталкивает меня к бездне, в которой не будет ни контроля, ни понимания, ни стопов.

Глава 61 "Я не могла иначе"

Марго

— Смотря для чего? — еле слышно шепчу, удивляясь своей флиртующей тональности.

Горячие подушечки пальцев стискивают мою не менее горячую мочку уха, достаточно простеньким прикосновением доводя до сумасшествия. Пока вторая рука зарывается в волосы.

— Для того чтобы проститься…навсегда, — собрав волосы в кулак, безжалостно дергает их, побуждая меня вновь уткнуться, но уже носом в его напряженные губы, но в то же время изогнутые в кривой усмешке. — Правда я не умею прощаться, когда так сильно болит, — зло рычит сквозь зубы, или просто с усердием глотает болезненную эмоцию? — Научишь?! Отсекать…не задумываясь о последствиях.

Я нервно закусываю губы, чтобы сдержаться и не зареветь, ни от обиды за грубость Макса, а от того, что сама так и не отсекла. Не научилась ни жить без Макеева, не преуспела в собирательстве кусков своего же разбитого сердца. С меня паршивый учитель, раз я до сих пор истекаю едкой тоской, разъедающей зияющую дыру в груди.

Слезы, обжигающими дорожками стекают по щекам, но я не стремлюсь их стереть с лица. Мне не стыдно оказаться слабой, лишь предположение, что Макс может отнести мои слезы к показательному выступлению, останавливает клокочущую истерику.

— Малая, ну не реви. Я живучий, не сдохну без тебя, — его слова пропитанным горьким сарказмом путаются в волосах, в которые он лениво зарывается носом. — А вот без прощального секса… точно помру.

Хрипло шепчет, вклинивается коленом между моих ног, а пальцами торопливо расстегивает пуговки на рубашке. Мелкие бусины не поддаются неуклюжим движениям мужских рук. Путаются в крошечных петлях, заставляя Макса недовольно рычать в перерывах между влажными поцелуями, которые хаотично появляются то на моей шее, то на пульсирующей от укусов мочке уха.

— Как же я скучал! — возможно, у меня просто слуховые галлюцинации, ведь не может с такой согревающей теплотой в голосе говорить человек, которого растоптали предательством. Ясно одно, мы оба фатально несчастны, больше не имея ни возможности, ни желания изображать из себя гордое величие, рвемся навстречу друг другу. — Расслабься, — снова терзает губы, то нежно целуя, то прикусывая яростно, побуждая сдаться под его напором. — Маргош, расслабься, хорошо же будет.

Окончательно сжигая мосты, я послушно срываю с себя рубашку, которая так и не поддалась Максу и оставшись лишь в коротеньких шортах, отрезаю путь к отступлению. До дрожи в каждой клеточке тела, вожделея быть как можно ближе, теснее жаться, но вместо обжигающей близости кожа к коже, покрываюсь мурашками от касаний к прохладной “косухе”.

— Пожалуйста, разденься, — умоляюще выдыхаю в застывший полуоткрытый рот.

— Нет… сама, — глумливо посмеиваясь, Максим разводит руки в стороны, ожидая моих решительных действий. — Вылечи меня и отпусти туда, где мне место.

Облизнув вмиг пересохшие губы, тянусь к молнии, дергая вниз непослушными пальцами бегунок, стаскиваю с плеч мешающую куртку. А следом и свитер летит на пол в кучу снятых вещей, где давно затерялась и моя совесть. Меньше всего меня сейчас волнует, как я выгляжу. Нелепо, распутно, развязно, плевать, я просто хочу впитать всю страсть до последней капли, запечатать ее в себе и вспоминать, как только Макеев уйдет навсегда.

Прижимаюсь озябшим телом к его горячему торсу, дурея от жара и сумасшедшего, ненормального желания, которое ноет внизу живота, требуя большего.

Нежные, едва ощутимые поглаживания, нетребовательных ладоней, стирают тонкую грань, делая нас одним целым. И когда Максим, словно подразнивая, пытается убрать руки, я как кошка тянусь за ними, впитывая ласку.

Из-за не прошедшей до конца скованности после операции, Максим безуспешно старается подхватить меня на руки, но спустя несколько неуклюжих попыток, обходит сбоку, становясь за спиной.

Я кожей чувствую колебания воздуха, который вибрирует в сокращающемся между нами расстоянии, а как только широкая грудь, вплотную прижимается к моей уже влажной спине, я отрывисто выдохнув, откидываюсь затылком на подставленное плечо.

Голова нещадно кружится, всё словно окутано плотным туманом и чтобы не растерять жизненные силы, невольно зажмуриваюсь. Понимая теперь лишь по количеству неспешных шагов и пары поворотов, куда меня приводит Максим. Быстрый разворот, толчок и я падаю поперёк кровати, тут же ощутив тяжесть, с которой Макс наваливается сверху, хотя одной рукой, согнутой в локте он опирается на матрас.