Моя крайность

Твою ж мать, неужели снова начну рефлексировать? В моей постели спит девушка, удовлетворившая за ночь, казалось бы, все мои потребности. А я, как заведенный осёл, мысленно возвращаюсь к фигурке с обтянутыми в красное кружево прелестями.

Крайнова, Крайнова, как же тебя вытрахать из головы?

Телефон продолжает молчать, умирая в руках от Маргошиной упертости и желания наказать мою забывчивость полным игнором.

"И заметь, проспал я в свой законный выходной"

Неугомонно написываю новые сообщения, отправляя, словно в никуда.

Упрямице не до меня, мессенджер так и повисает непрочитанным, вгрызаясь чувством вины в ещё сонную совесть. И сколько бы я не буравил экран, статус отправленного не меняется на принятое.

"Не злись. Сейчас приведу себя в порядок и заеду за тобой. Собирайся."

Снова отмалчивается, впрочем, не удивительно, с детства поражался её упрямству. Ничего, я не гордый подожду.

Слева от меня начинается еле заметная возня, девушка сладко потягивается, оттопыривает попку и каждое её движение, как гадское приглашение. Такое откровенное, зазывающее, за которым я наблюдаю задействовав лишь периферическое зрение, совершенно не стремясь разглядеть всех прелестей. Меня сейчас больше заводит молчание Крайновой, разжигающее во мне инстинкт охотника, голодного до игры в "кошки-мышки", когда интересней поймать жертву самому, нежели довольствоваться тем, что само идёт к тебе в руки.

Глава 12 "Хотеть — это нормально"

Максим

Тёплые ладошки медленно ползут вверх, пальчиками пересчитывая мои ребра, сбежать не удаётся, на меня объявлена охота.

— Доброе утро, — протяжно выдыхает девушка прямо в ухо, прикусывая мочку и с нескрываемым наслаждением втягивая её в свой горячий ротик. — Хочешь помогу проснуться?! — влажной дорожкой спускается по шее к ключице, беззастенчиво целуя впадинку на ней, намеренно обходя стороной старый рубец, уродливой полосой проходящий по всей правой ключице. А после трется носом о мой подбородок. — Как день начнёшь, так его и проведёшь.

Ластится как кошка, утыкаясь мне в шею, сладко еле слышно постанывая. Будто осознав к чему ведёт её контратака, безуспешно ерзаю, но блондиночка припечатывает своим острым коленом обратно в матрац. Норовит меня оседлать, но в данный момент меня переполняет одно желание, выпроводить её за дверь, на утренний секс я не настроен.

— Извини, я в душ, — изворотливо выпутываюсь из объятий, краем глаза оглядывая её фигуру при свете дня. Смотрю и не понимаю, к чему так упорно предлагать то, чем любезно наградила природа? Всё ведь при ней. Такой красотке быть столь навязчивой не стоит, можно ведь цеплять чем-то другим. Хотя нет, тут я спешу с выводами. Мозгов явно маловато.

— Может вместе? — мурлычет сладко, выскочив из кровати проворнее меня и перекрыв мне выход из спальни, видимо полагая, что я не в состоянии сдвинуть с места преграду в её лице. Встаёт на цыпочки и призывно тянется за поцелуем. Медленно поглаживает плечи, перебираясь от шеи к затылку, чтобы там зарыться всей пятерней в волосы, спутать те и без того всклокоченные за ночь.

Надо же, намерено меня соблазняет, а я мечтаю лишь о водных процедурах. В одиночестве.

— Нет, — почти грубо отрезаю я, но чёртово воспитание словно изжогой жжёт в груди, заставляя сгладить ситуацию, сменить тон и не обижать ту, которую сам вызвонил, оплатил такси, лишь бы спустить пар и ослабить давление в штанах, навеянное аппетитными формами Крайновой. А те ведь никак не выходят из головы, маячат всюду и спустя горячую ночь, вновь зажигая оставшийся порох. — У меня срочные дела.

Тут я не вру, мне и правда пора ехать, но сперва нужно смыть наваждение, перерастающее из дружеской симпатии к Маргарите в явную, изощренную пытку. Девчонка рядом стоит в чём мать родила и не жмётся от стыда, а откровенно подаёт свое тело вместо завтрака, но моё чокнутое подсознание не обращает на все прелести никакого внимания. Ввинченные в подкорку воспоминания, зудят и ноют хуже зубной боли.

Вчера я невзначай умудрился разглядеть в Маргарите давно созревшую девушку со своей лёгкой, непередаваемой красотой. Такой ненавязчивой, но острой и горячей, и та прошлась по нервам как пирограф по податливому дереву, сумев выжечь какой-то дурацкий рефлекс даже на обычные образы Маргариты.

Вся ночная терапия по выбиванию Крайновой из головы с треском проваливается, я как заведенный прокручиваю воспоминания, наполненные присутствием Марго.

— Да ладно тебе, деловой. Ты же хочешь, я вижу, — говорит с пошлой певучестью в каждом звуке, а сама льнёт всем телом, пальцем проводя над резинкой боксеров, томно вздыхая и применяя на мне все уловки соблазнительницы. — Хотеть — это нормально, — слегка царапает ноготком, игриво прикусывая губы, заползает ладонью под ткань трусов, обхватывая властными пальцами то, к чему тянулась всё это время. — Ненормально — не хотеть.