Читаем Моя крепость полностью

Замок на решетчатой двери щелкнул, Макс шагнул через порожек и аккуратно вернул замок на место. Металлическая дверь надрывно скрипнула. От крыши поднимался почти осязаемый жар, в нос ударил расплавленный битум. Макс огляделся – с этой стороны крыша пустовала. Тогда он завернул за вход и прошел на другую сторону, которая выходила на реку. Андрей сидел у самого края, свесив одну ногу с крыши и подтянув к себе вторую. Он не обернулся, когда Макс шел к нему, но достал из кармана пачку сигарет и положил рядом с собой. Именно сейчас Макс заметил, что по всему периметру крыши были небольшие возвышения – это действительно напоминало крышу крепости.

– Кажется, я не сказал спасибо за реабилитацию.

– Теперь сказал. – Андрей все также смотрел куда-то вдоль и не двигался. Макс сел рядом и потянулся за сигаретами. Это была та же полупустая пачка, которую он оставил позавчера на крыше, но она казалась нетронутой с тех пор. Он закурил.

– Я буду играть в команде.

Теперь Андрей повернул голову. Он смерил Макса нечитаемым взглядом и тоже достал сигарету.

– И что тебя убедило?

– Халявный массаж.

Андрей чуть отодвинулся и повернулся, упираясь спиной в выступ крыши. Он сделал глубокую затяжку и выпустил кольцо дыма.

– Первый бесплатно. – Макс поперхнулся дымом, а Андрей усмехнулся.

Этот край здания стоял у самого края пригорка, и с крыши казалось, что они сидят не на крыше пятиэтажки, а у края отвесного обрыва. Макс опасливо наклонился.

– Высоты боишься? – Андрей проследил за его взглядом и, ухватившись за угол выступа, посмотрел прямо вниз.

– А ты не боишься?

– Все боятся. Но кто-то это умело маскирует. А кто-то уже достаточно заебался, чтоб хотеть шагнуть в пропасть, кто уже даже не надеется ни на что. Вот такие наверно уже не боятся высоты.

– Значит, ты умело маскируешь?

– С чего ты взял?

– Ты держишься. – Макс указал сигаретой на руку Андрея, вцепившуюся в кирпичную кладку. Андрей снова оперся о выступ и отряхнул руки.

– Слететь с крыши посреди разговора будет невежливо, не находишь?

– Пожалуй.

– А ты еще не растерял надежды. – Макс не смог понять, было ли это вопросом или утверждением, но поняв, что Андрей смотрит на побелевшие пальцы, сдавливающие уступ крыши, он хмыкнул и чуть отодвинулся от края.

– Надежда умирает последней.

– Предпоследней.

– Почему?

– Последним умирает надеющийся.


Глава 7.


– А неделя у них начинается с воскресенья. Почему? Зачем начинать неделю с выходного дня? – они бежали уже седьмой круг, а Игорь даже не запыхался, хотя все это время болтал.

– Мы все еще говорим о католиках или уже об американцах? – Макс иногда терял нить шустрых мыслей Игоря.

– В данном случае неважно. Но у меня есть теория!

– Кто б сомневался…

– Так вот. Воскресенье у них, как? Sunday – день солнца. И сначала было солнце, оно сотворено первым.

– Ты уверен, что это библейский канон, а не физический? – Игорь смерил Макс раздраженным взглядом. Макс поднял руки, безмолвно сдаваясь.

– Короче. Совершенно логично начинать неделю со дня сотворения солнца, но почему тогда воскресенье у них относится к выходным, к «викендам», – Игорь обозначил в воздухе кавычки, – Это же буквально конец недели, но оно-то начало.

– Ну потому, что это… – Макс задумался. Он действительно пытался найти ответ. Игорь обладал невероятной способностью погружать собеседника даже в самый, казалось бы, тупой диалог. Макс повернулся к нему и вздохнул. Игорь лучезарно улыбнулся.

– Вот так-то! А еще…

– Черемис! – они как раз пробегали мимо входа на паркет и поравнялись с Лешим, – Чтоб ты так забивал, как языком чешешь!

На тренировке Леший снова поделил их на две команды. На этот раз с Максом были Игорь, Сережа и Таня. На ворота встал Андрей. Играть против трех качков (Ивана, Коли и Ириски) и фурии Олеси сразу показалось Максу сомнительным удовольствием. Игорь чутко уловил напряжение на лице Макса и подошел к нему, переходя на шепот.

– Разыгрываем мяч и бежим по бортику – сможешь от него оттолкнуться, если что. Ириска широко ставит ноги – пасуй между ними. Олесю возьму на себя.

– Да ты стратег… – Макс усмехнулся и обернулся назад – Таня поправляла волосы, Сережа туповато пялился на свою клюшку, а Андрей, закинув руку на перекладину ворот, внимательно смотрел на Игоря, – А путь отхода? От Сережи толку чуть…

– Он хорошо принимает мяч и четко отдает. Просто сигналь ему, куда пасовать.

Игорь слегка стукнул своей клюшкой о клюшку Макса и отошел на позицию правого нападающего. Макс успел заметить, что Андрей проводил Игоря все тем же пытливо-изучающим взглядом прежде, чем опуститься в позицию вратаря, медленно и грациозно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия