Моя "крыша" – Кремль (СИ)

Серебрянский, казалось, никак не отреагировал ни на его появление, ни на возмущенную реплику: он как сидел на полу, так там и остался, даже не повернув голову на звук. Глаза его, странно остекленевшие, глядели куда то в одну точку. В камере стоял, мягко говоря, неприятный запашок: Аркадий Львович, как выяснилось, вольно оправился в углу помещения, в котором он сейчас и сидел, напрочь проигнорировав наличие "параши".

Мало того, он на глазах у младшего вертухая сунул пальцы в "отходы" и принялся, на манер художника абстракциониста, мазюкать этим самым дерьмовым составом стену.

– Т твою мать! – вновь ругнулся младший напарник Фадеева. – И вправду у мужика крыша съехала. А я то, дурак, губу уже раскатал…

Он вытащил из кармана носовой платок, зажал им нос, затем, прислушавшись к внешним звукам, свистящим шепотом произнес:

– Господин Серебрянский, у меня к вам имеется деловое предложение!

Рука Аркадия Львовича на мгновение словно провисла в воздухе, но лишь на короткий миг.

– Вы правду говорили несколько дней назад, что способны отстегнуть за свободу три "лимона" наличными?.. Ну, то есть не вы лично, это понятно, но ваши знакомые и друзья… Если будет грамотно выставлено такое вот требование?

Спина Серебрянского заметно напряглась, а взгляд, кажется, стал чуточку осмысленней, нежели минуту назад.

– Быстрее соображайте! – прошипел Игорь. – Наверху, сами знаете, мой старший бдит! Ну?! Шансы реальны! Я вас могу отсюда вытащить! Но не за так, естественно.

Он ждал, наверное, с полминуты, наблюдая за реакцией заложника. Затем, махнув в сердцах рукой, – мужик, похоже, не "косит", а вправду пошатнулся мозгом – хотел уже было выйти из вонючей камеры, как вдруг услышал тихий голос:

– Стойте!..

– Ну? – застыв на пороге, посмотрел на него Игорь. – Говорите, если есть что сказать… Но только тихо, шепотом!

– Ваши условия, молодой человек? – натужно сглотнув, тихим ломким голосом произнес Серебрянский. – Впрочем, я готов заплатить любую цену…

– Другое дело! – одобрительно прошептал Игорь. – Я смотаюсь наверх, принесу пару ведер воды и тряпки, чтобы вытереться и переодеться… Договорим, когда вернусь… Да, я уверен, что мы договоримся…

* * *

Жизнь наконец повернулась к Рейнджу своей не самой худшей стороной.

Во первых, "деверь" лично похвалил их с Измайловой и за трупы, – хотя, что в них хорошего, в этих полуобглоданных кислотой двух "жмурах"? – и за сторожа, который на поверку оказался родным дядей сотрудника спецотдела ФСБ подполковника Антона Фадеева, ветераном органов, и в особенности за обнаруженную ими под слоем свежей краски – "ай да Рейндж, ай да сукин сын!" – некую надпись, смысл которой, в принципе, был Мокрушину ясен, но происхождение и практическое назначение этой настенной "живописи" пока так и осталось для него тайной.

Во вторых, строчить длинные рапорта не потребовалось, начальство в лице "деверя" ограничилось коротким и емким устным рапортом.

В третьих, и это самое главное – по крайней мере, для Рейнджа – ему удалось, благодаря наличию блата среди местной администрации, все той же благосклонно настроенной к нему блондинки, застолбить "ВИП сауну", куда они и отправились с "невестой" вечерочком: в конце концов, кто воевал – имеет право?..

Измайлова первой выпорхнула из халатика, оставшись в одних лишь крохотных бикини. Рейндж тоже встал под душ, а затем вслед за напарницей переместился в семиметровый бассейн с подсветкой, на бортике которого он поставил, предварительно вытащив из пакета, бутылку шампанского и два фужера.

Анна, смеясь, швыряла в него горстями воду, пару тройку раз ускользала от него, как юркая змейка, но все ж угодила таки в его объятия.

– О о, шеф, какой у вас крупный… "калибр". – Оторвавшись на секунду от его губ, Анна произнесла приятный сердцу любого мужчины комплимент. – Вы такой сильный… настоящий "мачо"!..

– Все свое ношу с собой, – без ложной скромности заметил Мокрушин. – А у тебя, детка, па атрясающая фигурка!..

В этот момент до их слуха донеслись звуки музыкальной заставки из фильма "Бумер".

Анна, колыхнув крепкими грудками, резво выбралась из бассейна, направившись к приставному столику, где лежали их сотовые.

– Вот что, дорогая! – обеспокоенно сказал Рейндж. – Брось ка ты на фиг эту "мобилу" да прыгай в бассейн!

Измайлова, тряхнув своими короткими темными волосами, – в сауне она, естественно, сняла свой рыжий парик – сначала вытерла ладошку о банное полотенце, затем, сверившись с экранчиком, ответила на вызов.

– Ну что там наш "шизик"? – оторвавшись на миг от разглядывания журнальных красоток, поинтересовался Фадеев.

– Обоср…ся, – угрюмо сказал Игорь.

– Натурально?

– Ну да… А как же еще? Блин… Я, между прочим, в няньки к нему не нанимался! О от же дерьмо!

– Отставить, – зевнув в кулак, сказал Фадеев. – Не надо, дружище, так уж буквально воспринимать мысль Феликса Эдмундыча про необходимость иметь "чистые руки". Приберись ка в камере и "шизика" отмой! А то гости нагрянут, а мы тут с тобой по уши в дерьме!

– Что, кто то должен подъехать? – как бы невзначай поинтересовался Игорь.