Моя летняя интрижка (СИ)

Поэтому, когда я вижу, как Ноа прогуливается по пляжу перед моим домом, я несколько раз моргаю, думая, что у меня галлюцинации. Или я заснула и попала в кошмарный сон. Но когда он просто продолжает приближаться, ветер развевает его идеальные волосы, а его пресс напрягается при каждом шаге — потому что, конечно, он без рубашки, — я понимаю, что, к сожалению, не сплю.

А Энни? Она на седьмом небе от счастья. Он поднял камеру и сфотографировал ее, когда она бежала к нему, виляя хвостом и облизывая его руки, пока он смеется. После минутного молчания он следует за ней в направлении дома.

— Мне пора, Тедди, — говорю я, удерживая взгляд Ноа, когда он поднимается по нескольким ступенькам, ведущим к моему крыльцу.

— Еще раз спасибо за все, Миллс. И передай от меня привет Ноа, ладно? Позволь ему помочь тебе!

— Да-да, — говорю я, в то время как Ноа просто стоит там и самодовольно улыбается.

Я нажимаю кнопку завершения вызова на телефоне и аккуратно бросаю его на столик. Поджимаю босые ноги под зад и делаю еще несколько больших глотков жидкой храбрости. Он просто стоит там. Не сказал ни слова, так что мы просто застряли здесь в неловком, напряженном молчании.

Храп Энни — единственный шум между нами. Эта собака засыпает быстрее, чем человек с нарколепсией.

— Я пришел извиниться. И объявить перемирие, — наконец говорит он, нарушая тишину. — Можно? — спрашивает он, указывая на другую сторону качелей.

Я киваю и наблюдаю за ним, когда он подходит и осторожно садится на искореженное дерево, проверяя его прочность. Он кладет камеру на маленький стеклянный столик рядом с собой.

— Не волнуйся, — говорю я ему. — Дерево, может, износилось, а цепи старше меня, но пока ты остаешься на той стороне, мы будем спокойно сидеть.

Ноа поднимает взгляд на металлические цепи, которые жалобно скрипят под нашим весом.

— Ты беспокоишься о каких-то цепях? — Его глаза игриво скользят по моему телу. Он начинает придвигаться ближе ко мне, но я выставляю ногу и толкаю его обратно. Он хватает ее и начинает массировать, смеясь. — Хорошо, Милли, хорошо. Я останусь на своей стороне.

Должна ли я отдернуть ногу назад? Да. Ослабил ли алкоголь мою реакцию на упомянутый массаж ног? Да. Развернула ли я также свою вторую ногу, чтобы он мог помассировать ее, как только закончит с этой? Тоже да.

Все дело в балансе.

— Ты говорил что-то об извинениях, — напоминаю я, откидывая голову назад и закрывая глаза. Мне сейчас слишком комфортно.

— Послушай, Милли, — говорит он, вздыхая, когда переходит к другой моей ноге. — Во-первых, я должен извиниться за прошлое лето. Я сказал что-то неуместное, когда сажал тебя в такси. И корил себя за это всю дорогу домой. И в последующие дни.

Я точно знаю, о чем он говорит. Это испортило мне настроение по дороге домой. И, если честно, на следующий день ничего не изменилось. Я позволила Ноа контролировать слишком много моих эмоций. Мне не нравится, что я считаю, будто должна нравиться всем.

Когда я смотрю на него, его взгляд устремлен на океан, и это дает мне время изучить его. Честно говоря, Ноа действительно выглядит раскаявшимся. И между нами много общего. До того, что случилось, мы были так же близки, как он с моим братом. Мы делились секретами и устраивали семейные ужины. Может быть, я была слишком строга к нему.

Или, может быть, это просто говорит алкоголь.

— И сегодня, — вздыхает Ноа. — Прости, Миллс. Не знаю, зачем говорю подобные вещи. — Он смотрит на меня, и мы выдерживаем взгляд друг друга. — Нечто в тебе пробуждает во мне худшее. Рядом с тобой у меня не существует фильтра, я говорю первое, что приходит на ум, просто потому, что могу.

— М-м-м, — говорю я, делая еще один большой глоток из стакана.

— И, — говорит он, придвигаясь ближе ко мне. Качели сдвигаются и снова скрипят, но я слишком пьяна, чтобы заставить его остаться на другой стороне, — я должен извиниться за то, что произошло между нами.

Мой желудок сжимается, цепь скрипит.

Много чего происходит одновременно. Цепь рвется с моей стороны, я падаю на крыльцо вместе с напитком. Пытаюсь удержаться, но, по-моему, делаю только хуже. Красная жидкость разбрызгивается по мне, по полу и по ярко-белой краске дома. А потом резко Ноа падает на меня сверху, выбивая каждый глоток воздуха из моих легких.

Энни немедленно набрасывается на нас, слизывая сладкий красный коктейль, который разлился по всему моему лицу.

Там же немного оставалось, откуда так много брызг?

Когда я отталкиваю Энни и поднимаю взгляд, встречаюсь с темно-карими глазами Ноа. Там есть какое-то напряжение, которого я не чувствовала уже очень давно. Мои внутренности становятся липкими, а кожа покрывается мурашками. Его голова слегка наклоняется, и я чувствую, как его дыхание танцует на моих губах.

А потом Ноа смеется.

ГЛАВА 6

Ноа

Качели сломались.

Милли покрыта каким-то коктейлем, который она пила, так же, как дом и веранда. Собака сидит в нескольких футах от нас — просто смотрит, — в то время как я не могу перестать смеяться в лицо Милли.