Моя летняя ночь

А теперь, когда его ладони гладят мой живот, нежно нащупывая движения Вовика и его братика или сестренки, мне хочется плакать. От того, что так поступила, что обманула его, что все эти пять месяцев мои малыши думали, будто у них нет отца. А он есть. Этот сильный, красивый мужчина, как дикий зверь ворвавшийся сегодня в мой дом и почти насильно забравший меня от туда, их отец. Папка.

– Прости меня, – говорю тихо.

Я не стану плакать. Да, я совершила глупость. Но из благих намерений. Я не думала, что все получится так.

– Ты простишь? – переспрашиваю, потому что сидящий рядом со мной мужчина с золотыми глазами молчит. – Понимаешь, мне нужно родить. Потом я уже не смогу.

Его глаза расширяются в немом вопросе. И я выкладываю ему все, как на духу. Начинаю с того, что втюрилась в него, когда он распевал пьяные песни на крыше дома своих дедушки с бабушкой. Изображаю, как ходила по поселку, пошатываясь, таская за собой бутылку с водой. Леша смеется, не отрывая от меня глаз. Прикрывает мой животик туникой заметив, что тот покрылся мурашками от прохлады в номере. Заботливо укрывает меня одеялом.

– Ты видела этот позор?

Он красиво смеется. Мне нравится, как его пухлые губы, яркого морковного цвета, расходятся в широкой улыбке, оголяя ровные белые зубы, по которым он проводит языком.

– Бабушка до сих пор считает Романова исчадием ада. Это он тогда стащил самогон.

– Он прыгал по крыше, как волшебник, – смеюсь, вспоминая высокого парня с черными волосами.

– Подожди, тебе было тогда, получается, – Леша задумывается на мгновение, – восемь?

Киваю.

– Я не помню тебя, – сознается он.

– Еще бы, – мне не обидно, – у вас были занятия поважнее, чем присматривать за восьмилетней соседкой. А я следила за вами каждый день. Таскалась за вами на Каму, пытаясь так же нырять и плавать против течения. Отец не мог загнать меня домой! Я постоянно караулила ваш выход из дома. Но вы выходили чаще всего по ночам. Так что я бдила за вами из окна, и тихонько вылезала, чтобы следить. Это я разболтала всему поселку, что один твой друг залез в окно Насти и вышел оттуда только утром. Родители не могли заставить меня замолчать!

Леша не может угомониться. Его хохот разносится по небольшой комнатке.

– Настя до сих пор меня ненавидит! Я выучила то стихотворение наизусть, потому что ты читал его.

– Серьезно? Не помню этого.

Парень ложится рядом со мной, подкладывая согнутые в локтях руки под голову. А мне хочется положить голову на его руку, которая кажется уютной. А я могу это сделать? Раз он меня забрал, значит, мы вместе. То есть мы пара… а раз пара, значит, я могу касаться его, не так ли?

– Но я вообще плохо помню ту поездку. Мы слишком увлеклись дегустацией самогона. Никогда до этого его не пили.

Мы немного молчим, восстанавливая дыхание после смеха. А потом я решаю рассказать еще кое-что, о чем он должен знать. О том, что это единственные дети, которых я смогла зачать. И что я не хотела обижать его. Просто в тот момент он был мне нужен.

– У нас будет столько детей, сколько мы захотим.

Его тихий, но сильный голос рассекает тишину комнаты после минутного молчания. Он обдумывал мой рассказ.

– Ты не думаешь, что такая, как я, тебе не нужна?

Я должна задать этот вопрос. Я хочу, чтобы он принял решение. Я готова уехать прямо сейчас, если он решит отказаться от больной женщины.

– Какая же ты еще маленькая и глупая, Ань, – Леша выдыхает. – Для начала, – поворачивается ко мне лицом, поддерживая голову рукой, отчего мышца на ней набухает, возбуждая более сильное желание коснуться ее, – пусть родятся двое парней. А потом займемся двумя девочками.

Он приближается ко мне и нежно касается губами моих губ.

– Трубы не приговор. Есть другие способы забеременеть. А если ты решишь, что нам хватит двоих, то мы остановимся на этих. Хорошо?

Киваю. Надо же, как все просто. Мне стоило всего лишь раньше сказать ему все это, и не было пяти месяцев беспокойства, жалости к себе, сдерживаемых слез и страха остаться одной.

– И давай договоримся, чтобы в будущем не возникало таких ситуаций. Ты не одна. У тебя есть я. Сначала ты говоришь мне о проблеме, потом думаешь, что с ней делать, а потом я решаю эту проблему. Пойдет?

Моргаю глазами, соглашаясь.

– Обнимешь меня?

Мне хочется почувствовать на себе его руки, как в первый раз. Мне в них уютно и тепло. И еще мне хочется вновь ощутить трепет, вызываемый его прикосновениями и поцелуями.

Чувствую себя неуверенно. Возможно, он приехал за мной только потому, что бабушка Марина заставила его. Или узнав о моей беременности он почувствовал ответственность. И пусть это так. Зато его золотые глаза смотрят сейчас на меня, и я чувствую тепло его мощного тела. И я постараюсь стать для него нужной. Он сказал папе про свадьбу, значит, он собирается жениться на мне. Я стану ему хорошей женой. Приложу для этого все усилия.

Мускулистая рука прижимает меня к себе слишком сильно. Живот вдавливается в его торс. Отодвигаюсь немного.

– Что такое? – Леша опускает глаза на меня.

– Ты нас сдавил.