Моя любимая дура

Я приподнял голову, потом привстал, с удовлетворением отмечая, что, кроме легкой боли в затылке, не испытываю никакого дискомфорта. Тут я уловил легкий запах стеариновой свечи и даже услышал потрескивание фитиля. Обернувшись на мерцающий свет, я увидел, что нахожусь в комнате не один. У противоположной стены стоял крепкий, грубо сколоченный стол, в середине которого торчала горящая свеча. В ее непостоянном свете застыли две безмолвные фигуры в белых одеждах, которые при более внимательном рассмотрении оказались обыкновенными простынями, накинутыми на тело на манер тоги. Люди были неподвижны, как восковые фигуры, их руки, протянутые друг к другу, повисли над столом и крепко сплелись как раз над свечой. Я все более приходил в себя и уже мог различить, что за столом, лицом к лицу, сидят молодой мужчина и девушка. И не просто девушка, а Лера! Ее темные волосы, тщательно расчесанные, рассыпались по обнаженным плечам. Подбородок был приподнят, но без видимого напряжения, взгляд устремлен в глаза мужчине. Тот держал ее ладони и очень медленно, почти неуловимо, сводил и разводил их.

Его я видел впервые, и меня сразу впечатлило, насколько его лицо было необычным и красивым. Возможно, он был чуть постарше меня, но я не берусь судить, какие приметы подвели меня к такому выводу. Даже пламя свечи, способное создать тень на самой гладкой поверхности, не оттенило ни одной морщинки на лице незнакомца, ни одного изъяна. Кожа его была чистой и гладкой, как если бы я видел восковую маску, еще теплую, податливую, которую скульптор, добиваясь совершенства линий, много часов подряд гладил руками. Светло-золотистые волосы, открывая высокий прямой лоб, были зачесаны назад и волнами опускались на затылок и шею. Аккуратная бородка и усы придавали образу хорошо воспринимаемую породистую цельность, в которой сочетались мужество, мудрость и благородство.

Если бы моя голова работала на полную мощь, может быть, я бы и удивился некоторому налету нереальности происходящего. Но сумрачная комната, горящая свеча и двое людей в простынях так органически вписывались в состояние полусна, занимавшее меня последние полчаса, что мне было покойно и уютно, и нервы ничем не проявляли своего существования. Я опустил ноги с койки. Скрипнули пружины, но этот звук не отвлек пару, занимающуюся взаимным созерцанием. Лера была божественна. Казалось, тускло-оранжевый свет свечи проходит через нее насквозь, и она сама светится изнутри, словно японская ароматическая лампа из тонкого фарфора. Я нащупал пяткой ботинки для сноуборда, надел их и встал. Чуть кружилась голова, а во всем остальном был порядок – если иметь в виду только мое тело… Слышат ли они меня? Помнят ли о моем существовании?

Я подумал о том, что надо бы кашлянуть или издать еще какой-либо звук, дабы напомнить о себе, но деревянные полы дружно заскрипели, едва я сделал первый шаг. Однако никакой реакции со стороны стола не последовало. По мере того как приближался к свече, я замечал все больше интересного. Посреди стола, под свечой, лежал лист желтой, как пергамент, бумаги, на котором было нарисовано нечто отдаленно похожее на шахматную доску с замысловатыми фигурками. «Доска» внутри заполнялась окружностями различной окраски, а в самом центре, на зеленом фоне, уходили в бесконечность красные ромбики и треугольники. Но мое внимание больше привлекали руки. Мужчина, бережно сжимая пальцы Леры, словно держал в каждой ладони по одной грозди спелого винограда, медленно подводил их к пламени свечи, затем переворачивал свои ладони, и в итоге жар огня приходился на нежные ладони девушки. Лере эта пытка не доставляла никакого дискомфорта; ее лицо по-прежнему выражало восторг от переполняющих ее нежных чувств, и она не сводила влюбленного взгляда с лица мужчины. Я невольно стал принюхиваться – не пахнет ли горелым мясом?.. Пламя свечи заплясало – то ли от тихого движения воздуха, который я пригнал к столу, то ли от вздоха блаженства, вырвавшегося из губ Леры; мужчина медленно развел руки девушки… И тут я, не дожидаясь очередного сеанса подогрева, перестал красться, шагнул к столу, как часовой на пост, и, сам того не ожидая, произнес фразу, хорошо знакомую любителям советской кинокомедии:

– Вы не подскажете, как пройти в туалет?

Лера вздрогнула, будто проснулась, в то время как объект ее созерцания продолжал оставаться неподвижным. Живой ли он? Девушка медленно высвободила руки, встряхнула головой и поправила на себе простыню, край которой съехал и оголил маленькую, едва различимую грудь с коричневым соском, похожим на стартовую кнопку запуска ракеты.

– Ой, привет, – произнесла Лера. – Проснулся уже? А туалет там, в коридоре. Найдешь…