Моя любимая пациентка (СИ)

— Понимаете, — Александр подложил под локоть кожаную подушечку, затем перетянул руку выше локтя жгутом. — У этого препарата есть одно неприятное побочное действие, называется «рикошет». — Он обработал локтевую впадину, после чего ввёл иголку в вену, после потянул поршень на себя. В шприц попала кровь, затем доктор стал вводить лекарство.

— А что это за побочное действие? — Недоверчиво спросил Джеральд. Волков вытащил иголку из вены и сел рядом с девушкой на кровать.

— Синдром отмены, реакция организма на отмену лекарственного препарата. То есть, как бы сказать. — Он почесал затылок. — Когда в институте я бросал курить, организм у меня сходил с ума. Был невроз, я жутко уставал, почему-то болели почки. Короче говоря, организм сходил с ума.

— И что? Бросил? — Спросил подчинённый Марты.

— Да куда уж там, там такое веселье началось, что снова закурил, очень интересный случай, вспоминать не хочется. — Волков выдавил из себя улыбку. После укола Андерсон полегчало, сердце успокоилось, голова перестала болеть, но по телу разливалась нездоровая слабость.

— А что там случилось? — Заинтересовалась девушка, приходя в себя.

— Было у меня очень неприятное время, с девушкой расстался, причём ситуация была комическая. — Врач начал укладывать всё обратно в сумку, оставив на столе только тонометр. — В общем, пошёл я в один бар, помню, стипендии перевели шестьдесят долларов, и решил немножко расслабиться.

— Почему такая стипендия низкая? Вы же на врача учились. — Недоуменно спросил Джеральд.

— Ну да, — ответил Александр, — видимо, так сильно нужны врачи, но не суть. Вместо нескольких часов я просидел там до шести утра, а пол девятого у меня начиналась пара. — Волков негромко рассмеялся. — Блин, в семь часов я как-то припёрся в институт, думал, что протрезвею за час. В институте я был один, везде было темно, ни души. Сел на лавку, положил голову на колени и отрубился. Сижу, никого не трогаю, а тут этот голос «Саша!». Меня называла так только завотделением. Чувствую, рука на плечо легла, в душе себя проклинаю за то, что припёрся в институт. Чтобы вы знали, этот человек ловил всех, кто выходил курить в халатах, а потом она заводила всех в свой четырнадцатый кабинет и читала лекции минут пятнадцать. Раза четыре там был, каждый раз всё одно и тоже, уже наизусть выучил. Короче, это человек имел всё, что двигалось, а всё, что не двигалось, двигала и имела. Думаю, всё попал я. Спрашивает, всё ли хорошо, ну я кивнул, сказал, что не выспался. Она сказала, что от меня пахнет странно, я ответил, что это одеколон. Потом спросила, почему я в таком виде в институт пришёл. В кратце я ей объяснил. И она взяла и отпустила меня домой, говоря, что я гипертоник, и она скажет, что я заходил к ней потому-что у меня криз, и отправила домой отсыпаться.

— Такое ощущение, что в институте вы не учились. — Сказал Джеральд высокомерным тоном.

— Учился, но у нас был принцип: не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Да, жалоб на меня было много, и учился я на три-четыре, но на производственной практике получал лучшую характеристику из всей группы. Поэтому не знали, что со мной делать и решили не исключать из института. Ну, а то, что пил, курил и куролесил, что вы студентами не были? В ответ Джеральд холодно покачал головой.

— Я учился, а не занимался непонятно чем. На первом месте для меня стояла учёба. — Также высокомерно сказал Ривера.

— Не любил я таких людей, — ответил Александр, снова меря давление Марте. В комнате снова воцарилась абсолютная тишина. — Ну вот, давление в норме, всё хорошо, — произнес Александр.

— А почему вы не любили людей, которые учились, как и должно быть? — Продолжил доставать доктора Джеральд.