Моя любимая половина ночи (ЛП)

«Не знаю. Мне нравилась наша динамика и честность. Я хочу этого в партнёре».

Прямолинейная честность.

Он подсказывал, давал шанс за шансом признаться, а я врала ему в лицо.

Я чувствовала давление его взгляда, но могла только смотреть на ковёр от унижения.

— Думаю, я поняла, когда ты догадался.

Я услышала его выдох.

— Я заметил твой шрам. И шутки про Монополию, «Улётные девчонки», упоминания об отце и сестре. Но всё сошлось, когда я заметил опечатку в одном из твоих писем.

— Мне очень жаль, Рейд.

Его молчание будто обретало облик передо мной. В этот миг я поняла, что я ни разу не видела его разозленным до этого. Я видела, как он кричал на кого-то на автостраде, как он ругал аспиранта, забывающего о безопасности в лаборатории. Но я до сих пор видела такого. Он поджимал губы и кривил их так, что это искажало его терпеливое лицо. Раздражение, гнев. В доме было слишком тихо, я почти слышала, как гнев исходил от него волнами.

Он отвернулся, понёс пустую бутылку пива на кухню, но замер на половине пути.

— Блин, чем ты думала, Милли? Это была шутка?

Я давилась словами:

— Нет! Конечно, нет. Я не считала это таким. Я просто… Вы были правы насчёт моего профиля, и я изменила его, никому не сказав.

— Почему Кэтрин?

— Это моё второе имя. Так было менее…

— Обманчиво? — выдавил он с резким смехом, я сжалась.

Конечно, он не знал моего второго имени.

— Я не хотела врать. Я была удивлена не меньше тебя, когда увидела, что мы совпали.

— И ты не могла сказать: «О, забавно, лучший друг. Даже программа поняла, что мы идеальны друг для друга. Может, стоит задуматься?».

Он смотрел на меня, а я встала и прошла к нему. Его взгляд был холодным и непоколебимым.

— Клянусь, я думала, ты поймёшь, — сказала я. — Та шутка про Монополию была намёком. Но не вышло, и…

— И тогда ты решила забить на всё и повеселиться?

— Нет! Я собиралась тебе рассказать! Но вы шутили о том, что девушка с фотографии явно уродина, а Дейзи сексуальна… — я притихла, смахнула горячие слёзы рукавом свитера. — Я не смогла выдержать и…

— Стала ревновать? — закончил он.

Я подняла взгляд. Что-то во мне тоже немного злилось от того, что это признали вслух. Хотя я ещё могла понять это ощущение, так что просто кивнула.

— Да. Я ужасно ревновала, Рейд. Я не хотела, чтобы ты был с ней, даже если я не понимала, почему. Но потом все изменилось, — я шагнула к нему и попыталась взять его за руку. — Всё, что я писала, было правдой, каждое слово. Я это говорила. Это была я.

Он отпрянул, и я сжалась.

— Но это была не ты. Мне нравится быть с тобой, Милли. Ты умная и забавная, и я хочу тебя больше всех, кого знал… но ты ничего мне не рассказываешь. Между нами никогда не было той честности, которую я получал в тех письмах. И ты ждёшь, что после всего этого я похвалю тебя за честность под прикрытием в дурацком приложении для знакомств?

— Знаю, и ты прав. Мне сложно быть такой, говорить о чувствах и эмоциях. Просто… я плоха в этом.

— Может, ты просто плоха в честности.

Слова пощёчиной прошлись по лицу. Я представила снаряд, метко пробивающих мои рёбра и уничтожающий скрытые места, которые я редко проверяла сама, не то что показывала другим.

— Есть… есть хоть кто-то, с кем ты полностью честна? — спросил он. Не думала, что такое возможно, но стало ещё хуже. В его голосе уже были не гнев и обида, а жалость.

Я замотала головой. Что теперь я могла сказать? Рейд был таким человеком для меня — моим первым лучшим другом — и было сложно слышать, как сильно я ранила его. Разочаровала его. Я оглядела комнату, глаза пылали от слёз, и я осознала, что всё испортила.

— Думаю… — Рейд потёр рукой лицо. — Думаю, тебе лучше уйти. Нам обоим нужно многое обдумать, и вряд ли мы можем сделать это вместе. Я понимаю, почему ты так сделала, Милли. И, может, если бы это не затянулось, я смог бы простить. Но…

Я шагнула вперёд, потянулась к нему.

— Рейд, я могла так открыться, потому что знала, что это был ты. Я могу это сделать. Обещаю.

Он сжал мои ладони, баюкая их в своих.

— Послушай меня, ладно? Я люблю тебя, Милли. Это так. Но ты достойна большего, чем отношения ни о чём, — он отпустил мои руки. — И мне нужен тот, кто считает, что и я такого достоин.

* * *

Шины заскрипели, когда я свернула к своему дому, а потом заглушила двигатель. Почти во всех домах на улице погас свет, и я вылезла, стараясь не хлопать дверцей. Странное оцепенение овладело мной. В голове шумело, конечности затекли, потяжелели до изнеможения. Голова раскалывалась. Хотя я совсем не устала.

Стул так и остался выдвинутым из-за стола, как я его оставила. Я села, уставившись на дерево во дворе. Мой компьютер был неподалёку, но мне не хотелось тянуться к нему. То, что я там нашла бы, не имело значения. Я знала, что нужно было сделать, и сейчас меня беспокоили не календари и расписания.

Мои пальцы скользнули в карман свитера и сжали телефон. Звонить уже слишком поздно, но это не могло ждать. Я отыскала имя и открыла новое окно.