Моя любимая роль (СИ)

— У меня сегодня день рождения.

— Да? — округлила глаза она. — Прикольно, а у меня послезавтра… но, учитывая, что уже сегодня, то завтра. Поздравляю. Желание загадал уже?

— Да. Загадал, чтобы проклятая сопливая песня взялась из ниоткуда и оставила в покое мой мозг. — Он бросил планшет на стол и опять сгорбился над чашкой, — у меня времени до вечера, после ужина крайний срок. Но я, наверное, был плохим мальчиком в этом году.

Девушка прыснула и толкнула его плечом:

— Именинное желание не зависит от поведения, это же не Рождество.

— Да? Ну не знаю… — он отпил кофе и вздохнул, — значит, я что-то неправильно сделал.

— Это из-за того, что ты не съел кекс, — с самым серьёзным видом заявила Стеф, парень глянул на него и поморщился:

— Не хочу.

— Хочешь, я съем?

— Давай.

— Спасибо, — она вытащила свечку и откусила большой кусок, пробормотала с набитым ртом: — Вкусненько… Как можно не есть сладкое? — Стивен пожал плечами и взял из стопки листок, стал рисовать на нём каракули. Она дожевала и кивнула на гитару: — Сыграй мне мелодию, ты её полностью закончил?

— Угу, — он смял лист и сунул в карман, взял гитару и медленно провёл по струнам. Стефани вспомнила Криса и хихикнула, Стив поднял глаза: — Что?

— Да так, — махнула рукой она, — сидели с Льюисом у озера, решили спеть. Он принёс гитару, а она не строит. Так он даже не заметил! Я сама настраивала.

Парень фыркнул и невесело покачал головой:

— И ты ещё спрашивала, почему я ругаю его записи.

— Я уже поняла, — улыбнулась она, — всё, давай играй, я молчу.

Стивен достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо нотный лист, придавил край планшетом и заиграл. Стеф отложила кекс и закрыла глаза, пытаясь представить, как эту песню поёт красивая кореянка из сериала. Мелодия качала, брала за душу мягкими лапками, медленно закрадываясь в сердце и наполняя его теплом…

— Красиво, — она открыла глаза и улыбнулась, — ей очень подходит.

— Угу, если бы Эшли ещё подошло, — скривился Стив, Стефани махнула рукой:

— Забудь об Эшли, расслабься. Включай фильм, я давно его не пересматривала, может, тоже сочиню тебе пару строчек.

— Ты пишешь песни? — он отложил гитару и ноты, опять взял планшет. Девушка качнула ладонью:

— Я стихи пишу, изредка. Ну, когда что-нибудь такое случится, знаешь…

— Знаю, — он опять сполз по спинке дивана и протянул ей один наушник, — смотрим?

— Включай, — она взяла ухо и тоже сползла ниже, на экране бродили по ночному городу под трогательную песню два дурака, которые ещё серий пять будут разбираться, любят ли они друг друга. Мысли поплыли в недавнее прошлое, заставив вспомнить лихорадочно-жадный поцелуй и восходящую луну над водным зеркалом, она улыбнулась. Через минуту заметила, что Стивен не смотрит фильм, хотела возмутиться, но повернувшись в его сторону увидела, что он спит.

«Бедняга, сколько он уже мучается с этой песней… А музыка получилась просто блеск, надо попросить у него запись.»

Она осторожно вытащила свой наушник и взяла со стола его ноты, начала мурлыкать под нос, потом придвинула к себе чистые листы и ручку, стала набрасывать слова, переполняющие её изнутри, те, которые она даже Мари не решится открыть, не то что широкой публике… Но бумага всё стерпит, а сейчас ей так хотелось рассказать всему миру, как она счастлива! На экране побежали титры, а она всё писала, потом чёркала, опять писала и переписывала начисто, с радостью ощущая где-то внутри привычную дрожь, которая для неё всегда знаменовала успех. Такое ощущение приходит в танцевальном зале, когда какое-то движение перестаёт быть заученной сменой заученных поз и становится порывом души, облачённым в танец, когда вдруг понимаешь, что исполнить это лучше просто невозможно.

В последний раз перечитав текст и уверившись, что теперь править нечего, она растолкала Стивена:

— Подъём, соня. Я написала тебе песню.

— Чего? — он потёр глаза. — Что значит «ты написала мне песню»?

— То и значит, — нетерпеливо подпрыгнула на месте она, забирая планшет и подсовывая ему малость почёрканные ноты, — бери гитару! Только здесь не с начала, вот это два раза, а этот кусок переносим в конец и играем медленно. Понял?

— Нет.

— Пофиг, — она махнула рукой, — играй давай, вот отсюда.

Он всмотрелся в ноты, посопел, потёр глаза и заиграл. Она расправила свой лист и запела.

Для такого «близко»

Не бывает «слишком»,

Для такого «можно?» есть только «да».

Ты отбрось сомненья

И прошу, поверь мне,

Для таких вопросов время — ерунда.

Когда в небо смотрели глаза

Цвета «я люблю тебя, море!»

Мне мой ангел сказал,

Что он мне отыскал

Ту любовь, что со мной навсегда.

Она подняла ладонь, заставив его остановиться, ткнула пальцем в ноты:

— Теперь отсюда, потом пауза и всё то же самое ещё раз.

Он кивнул и опять заиграл, окончательно проснувшись, и теперь переводил сосредоточенный взгляд с нот на её текст.

В том мире, где глаза твои

затмили восход луны,

Где стук сердца звучит, как пророчество

о бескрайней,

как небо,

любви,

Я скажу тебе всё, там где волны поют,

где годами трава не косится,

Где сиренью твои поцелуи цветут,

где так хочется, хочется, хочется…

Протянуть ладони,

Там, где только двое,