Моя любимая свекровь

Я глажу единственное чистое платье Эди, которое ей придется надеть с носками от разных пар, потому что я не могу найти подходящие. В свете всего, что случилось, я не могу заставить себя из-за этого переживать.

– Честно? Такое чувство, что ничто уже не будет прежним.

– Оно не продлится вечно, милая.

Я поднимаю глаза от гладильной доски, смаргивая слезы, которые в последнее время слишком уж легко наворачиваются мне на глаза.

– Откуда ты знаешь? – задаю я детский вопрос, но, с другой стороны, он же мой отец.

– Знаю, потому что… потому что сам через такое прошел.

Даже став взрослым, легко забыть, что твои родители тоже люди. Теперь мне приходит в голову, что, конечно же, он через такое прошел. Моя мама умерла чуть ли не сразу после смерти его матери, моей бабушки. Тогда я не слишком об этом задумывалась, в конце концов, мой отец был взрослым, а я – просто ребенком. И в моих глазах бабушка была очень старой (шестьдесят один год). Но всего лишь год спустя, почти день в день умер от сердечного приступа папин папа. Ему было шестьдесят семь. Слишком много потерь за один год.

Я отставляю утюг.

– Сколько это длится?

Отец отвечает мне грустной улыбкой:

– Длится… какое-то время.

– Ма-а-а-амаа! – зовет Харриет. – Арчи смотрит айпад!

– Я лучше пойду, – говорит папа.

Дети опечалены смертью тети Нетти. Все они плакали, и не раз, даже Эди, но их горе удивительно непостоянно: то рыдания, а то совсем ничего. И к этому тоже я начинаю привыкать.

– Как я выгляжу? – спрашивает Олли.

Он стоит в дверях прачечной в деловом костюме, который я называю «костюмом Эймона». Сшитый на заказ, облегающий, темно-синий. Костюм рекрутера. Он выглядит в нем красивым.

– Завтра я его продам, – говорит он. – На eBay.

Нет смысла говорить ему, чтобы он не беспокоился об этом сейчас или что мы можем поговорить об этом через неделю или две. С тех пор как Нетти умерла, Олли поглощен тем, чтобы заработать деньги, сэкономить деньги или вернуть деньги. Мы продали наши часы, все мои драгоценности и несколько других ценных вещей. В этом есть что-то лихорадочное, попытка убежать от горя, но одновременно меня это успокаивает. Точно Олли вспоминает, какую роль должен играть в семье, показывает нам, каким человеком хочет быть.

– Вообще-то, на «Фейсбуке» есть страничка для тех, кто хочет купить подержанные костюмы от «Хьюго Босс», – говорю я. – Возможно, там ты за него больше выручишь. Если хочешь, могу разместить пост.

– Было бы здорово, – говорит он. – Или просто скажи мне где, я сам все сделаю.

Мне было бы трудно найти что-то хорошее в трагедии со смертью Нетти, но если бы я очень постаралась, то сказала бы, что это новая гармония в наших с Олли отношениях. Каким-то образом мы одинаково смотрим на цели нашей семьи и стали партнерами абсолютно во всем. Роль единоличного кормильца семьи никогда Олли не подходила, и самое смешное, что я всегда это знала. Теперь, работая в команде, я понимаю, что мы снова опираемся на наши сильные стороны. Я не знаю, что будет завтра после похорон. Я не знаю, можем ли мы позволить себе сохранить дом. Я понятия не имею, что нас ждет впереди. Я знаю, что, скорее всего, будет скверно… какое-то время. Но я надеюсь, что это не навсегда.

– Почти пора идти, – говорю я.

Я выключаю утюг и снимаю платье с гладильной доски. Возникнув у меня за спиной, Олли осторожно трогает мое ожерелье.

– Это мамино, да?

Я киваю. Я надевала его каждый день с тех пор, как умерла Диана. Олли проводит пальцем по цепочке.

– Помню, я видел его на маме, когда был маленьким. Она сказала, что это символ силы.

Мы оба смотрим на него.

– Жаль, что она не подарила его Нетти.

Некоторое время мы молчим, глядя на ожерелье. Потом Олли выпускает из пальцев цепочку.

– Возможно, она знала, что Нетти недостаточно сильная, чтобы его носить.

64

ЛЮСИ

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

– Люси? Абдул Джавид пришел на собеседование. Олли здесь?

Я смотрю на часы.

– Он, наверное, опаздывает, Гезала. Я выйду.

– О’кей. Я ухожу домой. Приятного вечера.

Я вешаю трубку и надеваю пиджак. В те дни, когда у меня нет собеседований, я часто прихожу в офис в футболке и легинсах – одна из привилегий собственного бизнеса, но сегодня у нас с Олли весь день одно собеседование за другим.

Офис находится в нескольких минутах езды от нашего дома, в ветхом таунхаусе, недалеко от того места, где когда-то жила Гезала. В этом районе селятся многие недавно приехавшие мигранты, что делает его удобным для них и дешевым для нас. У каждого из нас свой кабинет (бывшие спальни), а офис Гезалы разместился в старой гостиной. В свои рабочие дни Гезала приносит нам еду, которую мы все вместе едим в гостиной. А еще она поставила там манеж – на те дни, когда ее младшая дочь не ходит в детский сад.