Моя любимая заучка

Да эта блондинка совсем припизднутая. На всю голову больная! Ромашову окружают одни идиоты, как она может с ними общаться? Непроходимые болваны, тупицы, недоумки!

Захотелось нажраться и забыть всё, как страшный сон. Залетев в гостиную и скинув со своего любимого кресла целующуюся парочку, Громов забегал глазами по большому круглому помещению. Ага, вот он. Кудрявая каштановая макушка показалась со стороны лестницы, ведущей в спальни.

— Тёма, тащи виски, срочно, — Громов нервно теребил костяшками пальцев по деревянному подлокотнику.

Не успев ступить на пол гостиной, Тёма круто развернулся и взбежал вверх по лестнице. У этого алкаша всегда были припрятаны бутылки, об этом все знали.

Пока Максим выжидательно пялился в стену, дружище Борис плюхнулся по соседству.

— Где тебя носило, почему на ужин не пошёл?

— Мне обязательно отвечать?

Боря весело потрепал друга по плечу:

— Нет конечно, но если ты захочешь чем-то поделиться со мной, то знай, я буду только рад.

Максим тяжело вздохнул. Не было желания ничего рассказывать лучшему другу. Боря не стал бы его осуждать, он в этом был уверен. Да и в принципе никто уже не смог бы сделать хуже, чем он сам сделал. Или сказать каких-то таких обидных слов, какие он уже сам себе неоднократно посвятил. Хуже уже ничего не может быть.

До одурения радостный Тёма притащил две бутылки виски и уселся на пол рядом. Повезло так повезло, сегодня ему не придется напиваться одному.

После первого бокала, наконец, начало отпускать. Тело расслабилось, а голова ощущалась легче. Он и сам не заметил, как почти опустела гостиная и стрелки часов подбирались к полуночи.

Остались только они втроём и Паулина с Дариной. Подружки сидели неподалёку на диване и как обычно перемывали всем косточки. Основной темой для разговоров были конечно же зубрилы и отличницы. Выливать вёдра помоев для них было привычным занятием. К их обсуждениям даже смысла не было прислушиваться, вот только слух уловил знакомую фамилию.

— Я клянусь, они шли вдвоём от общаги в сторону автовокзала, таща за собой чемоданы, — Паулина махнула рукой куда-то за спину, — Было темно, но эту рожу я ни с одной не перепутаю.

— Я не понимаю, почему этой лошади позволено делать всё, что захочется, за что такие привилегии? Она пропустила целый день занятий и хоть бы кто сделал ей за это замечание! — Дарина брезгливо фыркнула.

— Она же грёбаная заучка и любимица ректора, — Паулина сморщилась, продолжая, — А вот куда они поехали конечно интересно было бы узнать. И обоих не было сегодня на занятиях. Во всяком случае я их не видела. Между ними явно что-то происходит. Вот только не понимаю, что он в ней нашёл…

У Громова в который раз за день чуть не случился сердечный приступ. Его как ледяной водой окатили. Потом высушили полотенцем, взяли кувалду и начали долбить по башке, разбивая череп на мелкие кусочки.

Смирнова так же не было весь день, а он даже не заметил! Настолько погряз в самобичевании и мыслях о Ромашовой, что не увидел элементарного.

Он весь день ходил как сам не свой, кусал локти, мечтал о суициде и мысленно проклинал своё существование. А она весь этот ебучий день была с ним?

Бокал начал трястись в бледной руке, а желваки вышагивали марш на обескровленном лице. Перед глазами предстала картина, где голая Ромашова ласкается со Смирновым, карие глаза озорно блестят, а маленькие руки шарят у него в трусах.

Бокал полетел в стену, превращаясь в кучу осколков.

Громов подлетел к дивану, где сидели девочки.

— А ну пошла нахуй отсюда.

Паулина недоумённо уставилась на него.

— Ушла! — заорал Громов и ткнул пальцем на лестницу, ведущую в спальни.

Паулина от страха подлетела на диване и рванула туда, куда он указал. Дарина сидела с открытым ртом, перепуганная до смерти. Спустя пару мгновений она последовала примеру своей быстро ретировавшейся подруги.

Громов стоял перед пустым диваном и часто дышал. В глазах читалась безумная ненависть вперемешку с нарастающей яростью. Боря и Тёма уставились во все глаза на друга.

— Это начало происходить так часто, что я скоро перестану обращать на него внимание, — протянул Боря, не переставая сверлить спину Макса.

А Громов в этот момент думал о том, что надо было раздолбить Ромашовой все дырки так, чтобы она с кровати встать не смогла.

Глава 19

Собрав всю волю в кулак, Лиза приказала себе не плакать. Не биться в истерике, не рвать на себе волосы и не пытаться выброситься из окна. Она раздала твёрдым голосом приказы в своей голове, собрала всё плохое в кучу, запихнула куда подальше и повесила тяжёлый замок.

Нет смысла страдать и скулить, от этого легче не станет и абсолютно ничего не изменится. И только лишь одно чувство она трогать не стала. Она будет хранить и оберегать его, в конечном итоге сделав из него оружие. Злость. Злость, подкреплённая местью.

Она ни в чём не виновата. И не заслужила такого обращения с собой. Все её действия никогда и никому не приносили вреда. В отличие от него, который затравил и загнобил всех вокруг, смотрел на окружающих как на мусор, недостойный его внимания.